Wakaba Sayori

[Tenshi-Tenshi]

Мой косплей.Пока ещё только одно фото,но постараюсь отредактировать другие быстрее..

@темы: Косплей

---

::The Stranger /Незнакомец:: Глава 19

[murder-for-hire]

Название: The Stranger /Незнакомец
Автор: lightpathetic
Перевод: мой (murder-for-hire)
Рейтинг: M (17 +)
Статус: онгоинг (>28 гл)
Пейринг: Канаме&Зэро
Жанр: вестерн, приключения, AU.
Дисклаймер: все герои Vampire Knight принадлежат Хино Матсури
Описание: полное AU: Родители Зэро, Ичиру и Юуки оставили детей следить за ранчо и не вернулись. Однажды они спасают незнакомца...

Глава 19. Слабость

@темы: Фанфикшн

---

Дабблы

[S.Red]

Названием : Ряд дабблов
Автор: S.Red
Бета: нема(:
Размер: мини
Количество: 5 штук
Рейтинг: PG| R
Жанр : от юмора до флафа(:
От автора: Не сильно бить тапками!!!


Сара Ширабуки/Зеро Кирию/Такума Ичиджо "О ревности..."
Когда тонкие нити, связывают "хозяина" и "слугу", крепко прижимая, их друг к другу, все прикосновения становятся еще слаще. Неуемное желание быть рядом, дышать одним воздухом, срывать с губ вздохи и стоны становиться невыносимым. Он крепко сжимает ее хрупкую женскую ладошку, почти кукольную, вздохнув. Ее губы нежно касаются его щеки, наслаждаясь секундами (минутами?) таких желанных прикосновений. Шелковое покрывало кровати, на которой так вольготно расположились двое вампиров, шуршит, лаская слух – Кирию тянет руку к шее девушки, касаясь бархатной кожи подушечками пальцев. Двери спальни Сары резко открываются, глухо ударившись красивыми железными ручками о стены. На пороге - Такума наперевес с катаной.
- Ах ты!
Зеро успевает оставить прощальный поцелуй на губах чистокровной и выпрыгнуть в окно.
"Как застуканный любовник".
Руки Сары, секунду назад оплетающие плечи охотника, остаются так же вытянутыми, словно она обнимала воздух. Она вопросительно смотрит на аристократа, взор ее так и говорит: "какого черта ты врываешься в мою спальню?"
- Я ревную, - признается Ичиджо и закрывает окно, отвернувшись, чувствуя, как краснеют его щеки.
- Я знаю, - хихикает принцесса и улыбается.


Харука Куран/Джури Куран/Ридо Куран " О вазах и подушках..."
- Сдохните!!! – Джури, такая милая девушка, просто в бешенстве, мечет подушками, словно Зевс молниями, в двух своих братьев. Чем же они спрашивается, разгневали богиню? Разбили ее любимую вазу, негодяи!
Девушка жалобно всхлипывает и опускается на кровать, вытирая ладошками слезы. Харука не сдерживается – молниеносное движение, и он крепко прижимает к себе хныкающую сестру. Ридо ни чем не лучше – он тоже обнимает Джури, только с другой, противоположной от Харуки стороны.
-Вы идиоты, - всхлипывает наследница рода Куран, оказавшись в теплых мужских объятиях, и не одних. План мести созрел моментально. Как только парни прижались к сестре сильнее, она во всю глотку заорала
- Помогите!!!!
Дедушка, влетевший в комнату своей любимой внучки, в шоке застыл, когда такая картина открылась его глазу. Заплаканная Джури… Через чур, довольный Ридо…Но от Харуки, он такого не ожидал…
- Ах вы, ну я вам обоим сейчас задам
Он дает щелбан Харуке и Ридо, выкинув обоих парней за шкирку, с окна спальни, обнимает внучку
- Они разбили мою вазу…
- Подлецы

Сеирен/Айдо Ханабуса/Юуки Куран " О поцелуях…"
- Сеирен-семпай, можно я погуляю по во-он той улице?
- Нет, иди рядом
- Айдоу-семпай….
- Разреши ей, - Ханабуса злобно шикает в сторону равнодушной аристократки. Юуки повисла на локте Айдоу, с мольбой смотря ему в глаза.
- Нет, - слова девушка, как приговор. Она останавливается и бесцветно смотрит на Айдоу и Юуки – два малых дитяти. И за что ей такие заботы…?
- Ну, пожалуйста, Сейрен-семпай….
Девушка молчит, переведя взгляд с красивой брюнетки, чьи волосы рассыпались по плечам, а снежинки запутались в локонах, на блондина.
-Ладно, Ханабуса же должен, на что-то годить.
Айдоу в бешенстве сбрасывает с себя внезапно притихшую Юуки – видимо чистокровная поняла, что назревает конфликт.
-Это я-то ни на что не годный? На себя посмотри
Девушка наклоняет голову на бок и делает шаг вперед. Ее холодные губы касаются, теплых, от чего, губ Ханабусы.
- Да, на что-то ты действительно годен. Идемте, Юуки-сама, пройдем по той улице.
А блондин, так озадаченно стоял и смотрел в след обеим девушкам
- Это был мой первый поцелуй…

Шизука Хио/ Ичиру Кирию/ Мария Куренаи " О снах…"
Шелковая простынь приятно холодит нежную кожу, словно остужая ее, сбрасывая оковы повседневности и суматохи. Ичиру, по своему обыкновению, как и все люди, привык почивать ночью, но иногда, это очень сложно сделать. В двери его спальни, маленькой комнатки, около покоев чистокровной, то дело стучат.
- Не комната, а проходной двор, - чертыхается юноша, но все, же подымается с постели, готовый рявкнуть на любого, кто стоит за дверью в коридоре, но…- Мария...?
- Ичиру-чан, я не могу заснуть…Посиди со мной…
Кирию обреченно вздыхает и склоняется в приглашающем жесте. Куренаи не медля, ни секунды забирается, в его постель, придвинувшись к стенке, натягивая одеяло по самый нос.
- Ичиру-чан, пол холодный, ты простудишься
Парень что-то ворчит себе под нос, и, подняв горе - очи к потолку, плетется к кровати. Очередной стук застает его как раз в тот момент, когда Мария распахивает объятия, а колено парня как раз упирается в кровать.
-Ичиру… - двери с тихим скрипом приоткрываются, и Шизука улыбается, сузив глаза, - я не могу заснуть

Рука Соэн/Акацуки Каин/Айдоу Ханабуса " О пуговицах…"
Когда теплые нежные руки, обнимают твои хрупкие усталые плечи, а щеки покрывают поцелуями, желание что-либо делать в данный момент отпадает само по себе. Все внимания сосредоточено лишь на том, кто дарит такие нежные ласки, и что-то горячо шепчет на ухо. Если бы сердце Руки не колотилось с такой бешеной скоростью, а пульс глухими ударами не отдавался в висках, она бы смогла расслышать, что там шепчет ей Каин. Он смеется, от чего, так тихо, щекоча дыханием ее шею, и снова целует. Сладко. Соэн тоже смеется, сама не ведая причины своей радости и душевного ликования. Ее тонкие пальцы путаются в пуговицах рубашки юноши, она так жаждет дотянуться до его жаркого тела, но их благополучно прерывает стук
- Рука, я тут… Ой, извините, я, кажется, помешал, - Айдоу бы следовало уйти, но он сопровождаемый двумя разъяренными взглядами, продолжает активно жестикулировать, рассказывая, как его отчитывала Сиерен. И за что? За то, что он прилепил жевательную резинку в лавке в парке, вместо того, чтобы выкинуть в урну.
Девушка улыбается, и застегивает обратно пуговицы на черной шелковой рубашке Акацуки, но пара черных кружочков остается у нее в ладошке.
- Наверное, нитки слабые, - пожимает плечами Каин
- Наверное, - Айдоу делает тот же жест и продолжает разглагольствовать на свою тему. Рука смеется вновь, и собирается пришить пуговицы обратно.

@темы: Фанфикшн

---

Второе рождение, глава 5

[Nelliely]

Фэндом: Vampire Knight
Название: Второе рождение
Автор:  Nelliely
Бета:  Hime_ (гл 1-3), Nheira [Goth] (4 гл),  JustSeo (с 5 гл)
Гамма:  Hime_(с 5 гл)
Жанр: ангст, роман
Пейринг: Зеро\Канаме, Зеро\Рука, Каин\Айдо
Рейтинг: R
Размер: миди
Отказ от прав: всё принадлежит мангаке
Саммари: Зеро наследник клана мафиози, но ему не нравится эта роль. Что принесёт ему очередной скучный вечер?

Глава 1. Начало
Глава 2. Обещание
Глава 3. Союзник
Глава 4. В пути

Глава 5.
«Знакомство с классом»

- Зеро-сама, пожалуйста, присаживайтесь, урок уже начинается, - сказал ректор новому студенту и, махнув рукой преподавателю, направился к выходу из класса.

Юноша кивнул и направился к последним партам, он хотел оказаться как можно дальше от всех этих любопытных взглядов - так уж вышло, что Зеро с самого детства терпеть не мог излишнее внимание. Именно поэтому он старался избегать светских приёмов, что проводили отец и мать в их особняке.

Но, конечно же, эта была не единственная и не самая главная причина. Второй и более значимой причиной было присутствие его задания, Канаме Курана. Хио запомнил взгляд, которым его одарил Куран, когда увидел.
Там было много всего: боль, удивление, недоверие и страх. Зеро не знал, что могло напугать чистокровного, но это его и не волновало, его вообще не волновали мысли и эмоции короля.

Для вампира главным являлось выполнить свою задачу, никто не просил его беречь нервную систему их лидера.
Шёпот усилился в несколько раз, когда Зеро занял соседнюю с Кураном парту. Рядом с парнём опустилась Рука, которая решила не упускать этого своевольного чистокровного из поля своего зрения.

Хио с усмешкой посмотрел на аристократку, словно читая все её мысли. Он на самом деле знал, но дело тут было вовсе не в телепатии или какой-либо другой мистической силе, всё было гораздо проще. Зеро с самого детства учили логически мыслить, поэтому ему не составило особого труда предугадать поведение влюблённой девушки.

- Беспокоишься за своего Короля, - спросил Зеро, слегка улыбнувшись.
- Я … - начала было отвечать девушка, но была прервана учителем.
- Я, конечно, понимаю, что Вы занимаете высокое положение в вашем обществе, Хио Зеро-сама, - особенно выделяя, произнес учитель, - но я прошу Вас соблюдать правила поведения на моих уроках, а значит - молчать, пока Вас не спросили.
- Простите, сенсей, я такой не воспитанный. Но мне можно это просить - я впервые занимаюсь в коллективе, раньше у меня были индивидуальные занятия, которые проводились на высшем уровне, согласно моему, как Вы выразились, высокому положению, - нахально заявил чистокровный. Его безумно раздражало, когда к нему относились с пренебрежением, что как раз и продемонстрировал этот мужчина.
- Ты! – Ягари всегда был человеком, которого вели эмоции, поэтому и в этот раз мужчина не смог удержаться и повысил голос.
- Сенсей, может вы начнёте урок? – ухмыльнувшись, предложил Зеро.

В Последний раз метнув на чистокровного гневный взгляд, Тога приступил к уроку.

Когда учитель наконец-то принялся диктовать лекцию, Хио смог рассмотреть его. Высокий мужчина лет сорока, сильный, упрямый и эмоциональный. Зеро улыбнулся. Он любил таких людей. Споры с ними доставляли ему истинное удовольствие.

«Жаль, что сейчас урок - подумал вампир, - Мы могли бы пообщаться ещё немного»

- Зеро-сама, может не стоит с первого дня привлекать к себе внимание? - шёпотом спросила у своего союзника Рука.
- А почему бы нет? Я такой, какой есть и другим придется потерпеть.

Оставшаяся часть урока прошла спокойно. Студенты записывали лекцию, а Зеро пытался продумать, как он будет общаться с этим «королем». Прозвенел звонок, а Хио так ничего и не решил.

«Что ж, буду действовать по обстоятельствам» - решил он.
А обстоятельства, как обычно, не заставили себя ждать

- Ну наконец сюда пожаловала шавка господина, - сказал подошедший к парте Зеро вампир. Юноша оглядел его. Ничего особенного. Весьма слабый аристократ, - Почему же ты ещё не валяешься у его ног, Хио-сама, и не виляешь хвостом от счастья лицезреть королевское ничтожество?
- Ничтожество? Это ты о себе говоришь, слуга? – высокомерно осведомился юноша.
- Слуга? Из нас двоих слуга - это ты! – улыбнулся аристократ, но эта улыбка быстро покинула его лицо. А всё потому что парень увидел улыбку Зеро. Хищный оскал зверя, почувствовавшего свою жертву, пугал других, даже когда Зеро был человеком. А теперь, когда глаза цвета крови и клыки дополнили образ, аристократу стало совсем не по себе.

Чистокровный беглым взглядом окинул замерший в ожидании класс. К смертнику, оскорбившему его, никто не присоединился. Всё верно. Они выжидали, оценивали его, чтобы потом решить, какую линию поведения им избрать.
Это заставило юношу улыбнуться. Давно у него не было столько противников.

Это заводило. В глазах вампира появился страх, и это лишь раззадорило Зеро.

- Не стоило раздражать меня, - произнес Зеро, сильнее сжимая пальцы, усиливая хватку на шее противника.
- Зеро-сама, пожалуйста, пощадите его, - взволнованно сказала Соен, подойдя поближе к юноше, - Он извинится! Правда ведь, Асато-кун?
- Да, - прохрипел аристократ.
-Что ж, раз дама просит, - подумав немного, согласился Зеро. Он разжал руку и парень ничком рухнул на пол, стараясь вдохнуть как можно больше воздуха в лёгкие. – Я жду.
- Простите, Хио-сама.
- А теперь поблагодари свою спасительницу.
- Благодарить шлюху свергнутого короля? - попробовал возразить парень.
- Ай-я-яй, как не благородно оскорблять леди, которая по доброте душевной заступилась за такое ничтожество, как ты, - сказал Зеро и протянул руку к шее аристократа, в глазах которого с новой силой вспыхнул страх.
- Спасибо, Соен-сан и извините.
- Молодец, - ухмыльнулся Хио. - Рука, ты простишь его? – обратился он к девушке.
- Да, Зеро-сама.
- Вот и отлично, думаю теперь, когда конфликт исчерпан, мы можем прогуляться, - сказал юноша и, предложив аристократке руку, направился к выходу.

Когда они уже достигли двери, Зеро на миг обернулся. В спину ему смотрел Куран, в глазах которого юноша отчётливо увидел восхищение.
Что ж, такой вариант развития события Хио подходил. Он станет для Куран необходимым, а потом заставит его стать тем, кем тот был рождён.

@темы: Фанфикшн

---

Глава 2

[Kayomi Ottori]

- Название: Кровавый поцелуй
- Автор: Kayomi Ottori
- Бета: maxaonn
- Фендом: Vampire Knight
- Жанр: романтика, ангст
- Пейринг: Зеро/Юки
- Рейтинг: PG-13
- Размер: миди
- Статус: в процессе
- Дисклеймер: все персонажи принадлежат создателям.
- Размещение: Только с этой шапкой, и желательно ставить автора в известность
- От автора: Все так же жду ваших комментов...

Глава 2
- А ну успокоились! Почему я должна с вами возиться?! - зло кричала Кросс, пытаясь сдержать толпу неугомонных девчонок.
Зеро появился как раз вовремя. Он остановил маленькую группу чересчур нахальных девушек, пытающихся пройти к вожделенному Ночному Классу с другой стороны.
Справившись с натиском, Юки тяжело вздохнула.
- Здравствуй, Юки! - услышала девушка столь знакомый голос.
- Здравствуйте, Канаме-семпай! - она уважительно склонила голову вниз. Ее голос был слишком холоден - не такой, как обычно.
- Все в порядке? – обеспокоено спросил чистокровный.
- Все хорошо… Разве что-то не так? - с участившимся пульсом ответила девушка.
- Я рад, если всё действительно в порядке, - ответил глава Куран и слегка улыбнулся, прежде чем отправиться на занятия.
Через секунду сердце Юки слегка кольнуло. Чувство вины не заставило себя долго ждать. Ведь во всей этой ситуации она ни разу не подумала о Канаме, и получается, что она предала его. Но все эти мысли на удивление быстро покинули девушку, ей и без того было, о ком думать и беспокоиться. Грустно улыбнувшись, она отправилась в общежитие.
***
Занятия следующего дня пролетели слишком быстро. Кросс уже собиралась уходить, как услышала:
- Юки, постой! Нам нужно поговорить! - столь родной и как всегда чуточку холодный голос.
- Зеро, извини, я спешу! - девушка сделала пару шагов по направлению к выходу, но Зеро схватил ее за руку, разворачивая к себе.
- Нам нужно поговорить!
- Не о чем!- она вырвала свою руку и выбежала из класса.
***
Уже несколько часов она лежала в своей кровати, смотря в потолок. Слезы не прекращались, в голове кружился несвязанный поток мыслей, сквозь который она отчетливо слышала лишь слова Зеро: «Нам надо поговорить! Нам надо поговорить!» Ей казалось, что она сходит с ума, попытка заснуть не увенчалась успехом, голова раскалывалась, а слезы все еще продолжали струиться по ее уже бледному лицу. Ночное дежурство она прогуляла, сославшись на головную боль. Сейчас она боялась находиться с ним рядом. Странные и совершенно не сочетаемые чувства разрывали ее сердце, столь долгое время она не могла терпеть эту боль, хотелось кричать, но и на это сил уже не было. Она не хотела его видеть, но понимала, что сейчас он ей просто необходим.
- Зеро… - прошептала она, и сама ужаснулась своему голосу.
От бессилия она закрыла глаза руками, пытаясь стереть слезы. В отчаянии она решилась на безумный шаг, о котором наверняка пожалеет, но сейчас она не видела другого выхода.
«Зеро, ты мне нужен…»
***
В его комнате всегда царили тишина и легкий полумрак, и эта ночь не стала исключением. Вернувшись после дежурства, он сразу заснул, стараясь не мучить себя мыслями о ней. Девушка тихо зашла в комнату, придерживая дверь, чтобы не создать лишнего шума. Она приблизилась к кровати, несколько секунд смотрела на лицо парня, а через минуту уже целовала его, сев рядом на кровати. Зеро открыл глаза.
- Сон?
- Я тоже на это надеюсь, - с едва уловимой грустью прошептала она и снова поцеловала. Он притянул ее к себе и через мгновенье уже уложил на кровать, стянул с нее блузку, параллельно осыпая ее тело поцелуями. Она крепко обнимала его, боясь, что все это действительно может оказаться лишь сном. Отрываясь от ее губ, Кириу замер: в лунном свете она казалась ему еще прекраснее. Он склонился к уху девушки:
- Люблю тебя… - прошептал он прежде, чем снова накрыл ее губы поцелуем.
«Я тоже тебя люблю», - мысленно произнесла Юки, прежде чем сознание покинуло ее, и она снова дала волю своим чувствам.
***
Ему совсем не хотелось просыпаться, но, почувствовав пристальный взгляд столь любимых глаз цвета горького шоколада, он не мог больше продолжать спать.
- Ты не ушла, - тихо произнес Зеро.
- Да… - отрешенно ответила девушка.
- Ты в порядке? - все так же тихо спросил Кириу.
- Да, в порядке. Нам пора на занятия, - встав с кровати, проговорила она, собирая свою одежду.
- Ты права, - ответил он.
Ей стало лучше, та невыносимая боль почти прошла, но сердце все еще не переставало ныть. Она не знала, что ей делать дальше. Почему все это было так трудно? Неужели она сама все усложняет, может, просто боится быть счастливой?

***
- Хорошо. Все будет так, как ты хочешь! Я больше не буду доставать тебя, не буду задавать вопросы, - стоя спиной к темноволосой девушке, произнёс Кириу привычным спокойным голосом.
Было уже далеко за полночь. Вся территория Академии Кросс, которую патрулировали префекты, была укрыта ночным покрывалом. Несмотря на это, Юки отчетливо видела стоявшего перед ней парня, хотя понимала, что для нее было бы лучше наоборот…
«Погода достаточно прохладная»,- так она предпочитала думать, оправдывая крупную дрожь, что завладела ее телом.
Осознавая только что услышанное, Юки закрыла глаза, стараясь не заплакать.
- Правильно! Уходи, оставь меня в покое! - она все же не смогла сдержать слез. - Я не хочу тебя видеть, - она упала на колени, прикрывая лицо руками.
- Юки… - чуть слышно произнёс Зеро, уже поднимая девушку с колен. Он погладил её по голове, пытаясь предотвратить начинающуюся истерику.
Она прижалась к нему и все так же плакала.
- Я люблю тебя, Зеро! Не оставляй меня одну, прошу! - дрожащим голосом произнесла она.
Кириу провёл рукой по ее волосам, и, склонившись к ее лицу, поцеловал.
Их поцелуй длился долго - достаточно, чтобы его успел заметить темноволосый чистокровный, стоявший у окна Лунного общежития.

@темы: Фанфикшн

---

Мой первый фанфик ( Глава 1)

[Kayomi Ottori]

- Название: Кровавый поцелуй
- Автор: Kayomi Ottori
- Бета: maxaonn
- Фендом: Vampire Knight
- Жанр: романтика, ангст
- Пейринг: Зеро/Юки
- Рейтинг: PG-13
- Размер: миди
- Статус: в процессе
- Дисклеймер: все персонажи принадлежат создателям.
- Размещение: Только с этой шапкой, и желательно ставить автора в известность
- От автора: Это моя первая работа. поэтому очень хочется узнать ваше мнение!

Глава 1

На улице только начинало смеркаться. Темноволосая девушка, стоявшая у окна, наблюдала за тем, как непрекращающийся снег поглощал все вокруг, окутывал собой все дома, деревья, всю землю... Холод, царивший за окном, девушка чувствовала даже в теплом помещении. Этот холод был ей знаком - холод ее души, пустота в сердце... Даже в окружении стольких любящих ее людей ей было одиноко. По непонятным причинам все ее мысли были заняты лишь одним человеком. Тем, с кем она выросла вместе, тем, кто всегда был рядом. Юки уже давно поняла, что Зеро был самым дорогим для нее человеком. Они были очень близки, наверное, даже слишком… В трудную минуту он всегда был рядом, всегда помогал и оберегал, а она, в свою очередь, всегда знала, чувствовала, когда ему плохо. И, словно в подтверждение этих слов, сердце Юки пронзила острая боль. В глазах потемнело, голова закружилась. И через пару мгновений это снова повторилось. Темноволосая резко сорвалась с места и выбежала из своей комнаты.

***
Девушка остановилась напротив комнаты Зеро. Она чуть слышно постучала в дверь.
- Зеро?
Ответом был звук разбитого стекла. Испуганная Юки открыла дверь и, зайдя в комнату, увидела опирающегося на стену, еле стоящего на ногах парня. От бессилия он упал на колени, хватаясь за горло.
- Зеро! - в ужасе произнесла девушка и бросилась к парню.
- Юки, уходи… Прошу тебя… Уходи! - прошептал Кириу.
Юки упала на колени рядом с ним, снимая пиджак, расстегивая верхнюю пуговицу блузки, тем самым оголяя шею. Она приблизилась к нему.
- Пей!
- Уходи… Слышишь, уходи! – Зеро оттолкнул ее от себя.
- Прошу тебя, пей! - не отступала Кросс.
- Нет! - последовал ответ.
- Сделай это ради меня! Прошу! - со слезами на глазах умоляла девушка.
Кириу вздохнул. Он ведь правда не хотел этого делать. Он не хотел, чтобы его любимая девушка выступала в роли ужина. Но сейчас… Когда она так близко, он не может контролировать свои звериные инстинкты. А запах ее кожи и еще не забытый вкус крови делали только хуже. Он аккуратно притянул ее к себе за плечи и вонзил клыки в шею, мысленно шепча: «Прости, Юки! Прости!». Девушка вздрогнула, но не от боли - это ощущение не вызывало у нее никакого дискомфорта, скорее наоборот. Такая близость с ним заставляла её терять над собой контроль, сводила с ума. Зеро сделал очередной глоток, сладкая кровь Юки растекалась по всему телу, согревая и придавая силы. Физическая боль прошла, оставляя свое место душевным мукам, хотя боль подобного рода уже давно не покидала его, не давая забыть о себе ни на минуту. Спустя еще несколько секунд жажда полностью прошла, и парень отстранился от Юки. У девушки резко закружилась голова, и она сразу прижалась к парню.
- Юки, прости меня! Это… Это все моя вина! Я не должен… - он не нашёл, что сказать, просто обнял в ответ так беззащитно прижавшуюся к нему Юки. Желание защитить ее всегда было для него на первом месте, но защищать ее от себя для него стало просто невозможным. За это он ненавидел себя, но что раздражало его еще больше, это понимание того, что уже ничего нельзя изменить: он все также продолжает пить ее кровь, а она вовсе не сопротивляется. Кросс все не отпускала парня, с каждой секундой стараясь прижаться к нему все ближе и ближе. Перед глазами все расплывалась, она плохо понимала, что сейчас делает, мозг словно отключился, давая волю чувствам, сейчас ею руководили лишь желания и чувства, что она так долго подавляла. Она медленно подняла голову и поцеловала Зеро. Он, безусловно, ответил на ее поцелуй. Но подобная неожиданность повергла его в шок. Девушка оторвалась от него.
- Юки…
- Не дай мне забыть эту ночь, - прошептала она, затем снова поцеловала его. Кириу застыл на секунду, словно обдумывая происходящее, потом взял девушку на руки и перенес на кровать. Сначала он расстегивал оставшиеся пуговицы блузки, а затем сам начал целовать ее. В глубине души они оба понимали, что это неправильно, но остановиться уже не могли. Слишком долго они ждали этого момента, чтобы насладиться друг другом, слишком долго говорили себе нет. Сейчас думать об этом поздно. Очередной поцелуй стёр всякие остатки разума, и они просто растворились в своей любви.





***
Открыв глаза, она не сразу поняла, где находится. Постепенно события прошлой ночи всплывали в памяти, а вместе с ними и чувство сожаления. В голове крутилась лишь одна мысль: «Что я наделала?!» Юки медленно встала с кровати, разыскала свою одежду, быстро собралась и уже через минуту покинула комнату, предварительно сама того не желая, посмотрев на спящего парня. Было еще слишком рано, занятия начнутся через несколько часов, значит, у нее есть еще много времени, чтобы подумать о совершенном поступке и не раз о нем пожалеть. Она дала волю своим чувствам и эмоциям, тем самым разрушив то, что было ей так дорого. Девушка всегда знала, что не может получить столь нужного ей человека целиком, никогда он не будет принадлежать только ей… Поэтому она просто радовалась возможности быть с ним рядом. А что будет теперь? После того, что произошло, они не смогут быть так же близки, как раньше, не смогут так часто быть вместе. За секунду страх потерять его сковал ее так сильно, что дышать с каждым мгновеньем становилось все труднее и труднее, лишь слезы непрерывно текли из глаз.
Она ненавидела ждать, а тем более оставаться наедине со своим ожиданием. Скорее всего, просто боялась одиночества…
***
Кириу приподнялся на кровати и оглядел комнату. Ее нигде не было. Первой отчетливой мыслью стлал стал страх за нее. «Что она сейчас чувствует?», «Сожалеет ли о произошедшем?» - эти вопросы терзали его и без того ноющее сердце. Сейчас ему нужно ее увидеть, убедиться, что с ней все в порядке, может, тогда ему станет легче, и чувство вины исчезнет? Эгоизм взял вверх, он позволил себе эту слабость. Прежде всего он должен был подумать о ней, а не утолять очередной животный инстинкт в виде страсти подобным образом. Сонный взгляд лениво упал на часы.
- Черт, снова опоздал! - он быстро поднялся с кровати и начал собираться.
***
Урок уже начался. Она сидела на своем привычном месте и с грустью смотрела в окно. Что-то явно было не так. Лучшая подруга Ёри уже успела пару раз спросить: «Все ли в порядке?», на что слышала: «Все хорошо!» или « Не беспокойся!» Все же ее голос звучал неубедительно. Казалось, девушка так глубоко ушла в себя, что ничто не сможет вернуть ее в реальный мир. Но и это было не так. Стук в дверь вырвал темноволосую из плена собственных размышлений.
- Учитель, простите за опоздание! Можно войти?
- А, это ты, Кириу, ну проходи, - с легкой усмешкой произнесла женщина средних лет. Юки сразу повернула голову, и на секунду они встретились взглядами. Затем она резко отвернулась в другую сторону, отчаянно стараясь не краснеть и делая вид, что что-то говорит подруге. «Только не смотри на меня, не смотри!» - крутилось в ее голове. Но ее мольба не была услышана, и весь урок Зеро не отводил от нее глаз.
Звонок известил всех об окончании урока. Кириу быстро встал с места и подошёл к девушке.
- Юки…
- Извини, Зеро, но мы с Ёри очень спешим! - перебила она его и, схватив подругу за руку, потащила в неизвестном даже ей направлении.
- Эй, ты чего? - спросила удивленная Ёри,
- Потом все объясню! - отмахнулась Юки.

@темы: Фанфикшн

---

День седьмой. Vindicta

[Rain_Dragon]

Название: Vindicta
Автор: Sub Rosa ( все логины были заняты)
Бета: himera [Never_More] ( Rain_Dragon)
Фэндом: Vampire Knight
Рейтинг: PG
Жанр: side-story
Персонажи: Асатоу Ичиджо, Лаура, Алессандро Ичиджо
Права: все как обычно
От автора: самовольное обращение с историческими фактами и возможной концепцией Хино Мацури.
Vindicta – палочка (прутик), которой претор касался головы раба, отпускаемого на свободу; освобождение; защита, спасение, мщение, наказание

Vindicta

Месть, это обоюдное лезвие меча - когда ты уничтожаешь врага, ты уничтожаешь свою душу.
Конфуций (Кун-Цзы)

«Отнять у Вас самое дорогое – Вашу честь, пожалуй, самая лучшая месть».
Четкий каллиграфический почерк, росчерк росписи. Темно-синие чернила по шероховатой поверхности бумаги. Не белой, а с каким-то желтоватым оттенком, как слоновая кость. Легкий лист полетел в камин, буквы пожирало пламя, с неистовостью превращая их в белесый пепел. Казалось, навсегда уничтожая слова, но не руку писавшего. Даже прошлое порою имеет привычку возвращаться…

Сияние жемчуга и брильянтов, оправленных в золото в холодном свете электрических свечей, тысячами развешанных по просторной зале, сияние глаз в прорезях масок. Роскошность нарядов, отточенность движений. Пары скользили в венском вальсе по начищенному до блеска паркету. Раз-два-три, раз-два-три. Чтобы позже перейти к мазурке или к средневековой эстампи (вокально-инструментальная форма танца, под довольно медленную торжественную музыку большинства эстампи танцевали низкие танцы, без прыжков и выносов – прим. автора). Здесь время не имело власти, а эпоху выбирал гостеприимный хозяин поместья, устроивший прием. Тело сплетается с телом в театральности немыслимых поз, и нервная заломленность рук сменяется пылающим румянцем на бледных щеках. Какая искусственная красота. Вот Коломбина в который раз соблазняет Пьеро. Коварный Арлекин следит за влюбленными, спрятавшись в тени. Сколько же раз это случалось?

Ичиджо усмехнулся, стоя на двойной спиральной лестнице, чуть выше, чем остальные гости. Так, чтобы удобно было наблюдать за парами, танец за танцем, с бокалом из тонкого хрусталя в руках. Окунаясь в шелест светских бесед, неоднозначных взглядов и музыку, льющуюся с балкона второго этажа. Час за часом.

- Как это мило устроить карнавал здесь, в самом сердце Нихон, - Dama di Venezia (венецианская дама - маска, изображающая знатную венецианскую красавицу эпохи Тициана – прим. автора), улыбаясь алым неподвижным ртом, остановилась рядом, - но Вы почему-то не надели маску, Асатоу-сама?
- Венеция, теперь так далеко, почему бы не вернуть былые времена хотя бы на сегодня? - мужчина улыбнулся своей собеседнице, предлагая бокал игристого вина, - А маски… мне всегда было интересней ими любоваться, чем носить.
- Зато так, моя прекрасная Саломея, хозяин поместья выделяется из толпы, - подошедший Medico della Peste (маска лекаря чумы – прим. автора), отвесил изящный поклон, едва ли не коснувшись длинным белым клювообразным носом пола, рассмеялся, - Но, впрочем, мне кажется, Вы не один без маски в эту ночь.
- А кто же еще? – поинтересовалась Саломея, пристально вглядываясь в танцующие пары.
- Кто знает… - неопределенно ответил кавалер, беря ее под руку и уводя прочь от Ичиджо, - Здесь видели даму, совсем без маски.
- И хороша собой?
- Весна, сошедшая с картин Боттичелли.
И они, смеясь, закружились в очередном танцевальном рауте.

Асатоу, спустившись с лестницы, прошел через зал, остановившись у одной из греческих колонн, подпиравших высокие потолки, все еще ища глазами загадочную незнакомку, посетившую карнавал. Но она сама нашла его, внимательно следя за хозяином бала с противоположной стороны, скользнув в легком движении по паркету и оказавшись рядом. Только светлый шелк платья колыхнулся от несуществующего ветра.

- Я бы мог Вас не узнать, Лаура, - мужчина склонил голову, приветствуя гостью.
- А вот Вы совсем не изменились, - молодая женщина сделала паузу, прочитав по слогам его имя, - Аса-то-у-сама.
Он лишь усмехнулся, вслушиваясь в давно забытый европейский акцент, рассматривая ее рыжие кудри, тяжелыми локонами струящиеся по плечам, неувядающие лилии и белые хризантемы, вплетенные в них, наподобие венца. Их лепестки, будто опадая, оседали на тончайшей ткани одежд, превращаясь в выбитые нитью, еще не распустившиеся, бутоны.
Сколько цветов.

На мгновение время исказилось, и память, как самая верная подруга, вернула к жизни прошлое. Почудился острый, удушливый аромат тающего воска множества свечей, слишком драгоценного для тех времен, и совсем другой запах, соперничающий с ним. Кровь, от которой даже каменные плиты пола казались скользкими.

- Что привело Вас в эту страну? – спросил Ичиджо, прогоняя флер воспоминаний.
- Это страна из сказок, - она пожала плечами, - Мне было бы интересно узнать ее.
- Эта страна такая же, как весь остальной мир: - возразил он, - алчность, невежество, междоусобные войны также коснулись и ее.
- Тогда, что здесь делаете Вы? После того, как залили кровью половину Европы? – в льдистых голубых глазах полыхал едва сдерживаемый гнев.
- Пеплом, после сожжения на костре, остается, как правило, лишь пепел, - невозмутимая усмешка снова поползла по тонким губам мужчины, - А кровью ее залили вы.
- Вы заключили сделку с людьми, отлавливая подобных себе, как обезумевших от боли зверей, - презрением сочилось каждое отчетливо произнесенное слово.
- Довольно странно слышать такое от бывшего человека.
Они замолчали, вглядываясь друг в друга.
- Я ненавижу Вас, Сантино - молодая женщина первой прервала затянувшуюся тишину, - Сколько бы имен и стран Вы ни сменили, в каких бы землях ни жили, Вы все равно остались все тем же хитрым и жестоким чудовищем.
- В таком случае, Вы приехали сюда не просто так. Но, Лаура, мой Вам совет: оставьте это – времена изменились. Живите, наслаждаясь жизнью.

Сквозь толпу приглашенных к ним пробирался Gatto (маска кота – прим. автора), витиевато поклонившись и поцеловав руку рыжеволосой дамы, он попросил у нее танец.
- И кто же Вы, таинственная незнакомка?
- Не все ли равно? – лукаво улыбнулась девушка.
- О, нет, - молодой человек, сделав изящное па, приблизившись, прошептал, - Раз уж я посмел украсть Вас у самого хозяина бала, скажите хотя бы имя, в качестве награды.
- Пойти против воли отца – настоящий подвиг, - также шепотом ответила она.
Юноша остановился, прервав танец, медленно снимая маску с лица.
- Откуда Вы знаете? – его немного раскосые яркие зеленые глаза смотрели на нее удивленно, пряди темных волос небрежно упали на лоб.
- Я внимательна от природы, - тоненькие пальчики коснулись в легком жесте его щеки, - Но вы совсем не похожи.
- Да, говорят, что я пошел в мать, - уголки его губ чуть печально приподнялись, - Но разве Вам не скучно здесь?
- К чему все эти условности? Меня зовут Лаура.
- Безжалостное сердце, дикий нрав
Под нежной, кроткой, ангельской личиной
Бесславной угрожают мне кончиной,
Со временем отнюдь добрей не став.
- Никогда не привлекал Петрарка, - молодая женщина подала ему руку, предлагая начать новый танец.
- Тогда, что же Вы предпочитаете, очаровательная Лаура?
- Бодлер «Цветы зла»
- Да, Вы просто Снежная королева!
- А Вы жаждете стать моим верным Вертиго?
- Если Вы позволите, - серьезно ответил юноша, приложив ее маленькую ладонь к своей груди.

Тиканье напольных часов у стены несколько колебало решительный настрой, погружая в странное оцепенение. Темная зелень ткани портьер неподвижно застыла на широких окнах. Здесь всегда царил какой-то тяжелый полумрак, даже в предрассветные часы оставляющий свой отпечаток почти на всех предметах. Тяжеловесная мебель, письменный стол, старинное бюро – все это, как и обстановка особняка с удивительной точностью копирующего их дом в Венеции, всегда удивляла Алессандро. Его отец, казалось увлеченный культурой и утонченной красотой Азии, почти никогда не впускал ее сюда, будто предпочитая наслаждаться «быстро уходящими мгновениями» издалека, скрываясь в европейской прагматичности и продуманности всех вещей. И лишь только незначительные детали в интерьере выдавали эту странную привязанность: желтый тигр, оскалившись, смотрел на него черными глазами-бусинами со столешницы, панно с томной гейшей на стене, книги за стеклом с замысловатым рисунком иероглифов на корешках.

- Ты хотел поговорить? – Асатоу прошел в кабинет, с усмешкой взглянув на ожидающего его сына.
- Да, - коротко ответив, молодой человек присел в кресло.
- О чем?
Они слишком редко говорили, предпочитая сводить беседы, а порою и встречи, к простой необходимости. Впрочем, Асатоу никогда не скрывал своей разочарованности в наследнике фамилии. Но внезапная необходимость диалога вовсе не удивила Ичиджо-старшего. Сложив принесенные бумаги в письменный стол, он, наконец, взглянул на Алессандро.
- Я слушаю тебя.

Пренебрежительность тона неприятно царапала слух. Захотелось просто встать и уйти. Мужчина напротив молча ожидал его слов, лишь изредка постукивая длинными ухоженными пальцами по какому-то очередному договору, будто напоминая, что кто-то тратит его драгоценное время на пустяки.

- Я хотел поговорить о…
- Той женщине, - Асатоу закончил за него фразу, иронично заметив, - Твое новое увлечение, если не ошибаюсь.
- О Лауре, - поправил его молодой человек.
- Неважно, меня не интересуют имена класса D.
Колкость произнесенных слов опять обожгла, как пощечина.
- Она будет моей женой, - он и сам удивился с какой мстительностью произнес это, ожидая реакции отца.
- Тебе не хватает любовниц, - мужчина уже откровенно усмехался, опустив подбородок на сложенные ладони, - или ее не устраивает статус просто подруги?
- Не говори о ней в таком тоне.
- Хорошо, но я не понимаю, зачем тебе нужен этот брак?
- Просто, - будто запнувшись, он сделал паузу, - у нас будет ребенок.
- Что? – пепельная бровь выгнулась в немом удивлении, - Это основная причина или проблема?
Мужчина встал из-за стола и, подойдя к окну, раскрыл портьеры. Последние лучи умирающего солнца боязливо заглянули в комнату. Кроваво-красным отблеском скользя по его лицу.
- Если ты думаешь, что я дам разрешение на этот брак, то, - Асатоу обернулся, - очень ошибаешься.
- Ты не сможешь мне запретить, - заметил Алессандро, едко добавив, - А твоего благословления мне точно не нужно.
- Разумеется, бывшая куртизанка из кварталов Флоренции, станет тебе подходящей парой.
Молодой человек почти обреченно рассмеялся в ответ.
- Мне все равно, что было в прошлом, - он встал, собираясь уходить, - Кроме того, мне всегда казалось, что общество куртизанок тебя никогда не смущало, отец.
- Однако никто из них не претендовал на место твоей матери.
Еще одна брошенная фраза, как удар, внезапно ранящий в самое сердце.
Мать.
Почти незнакомое слово, оставившее в воспоминаниях лишь мимолетное тепло прикосновений из глубокого детства. Черный цвет волос был явно от нее. Слишком мягкий характер, как утверждали многие, – тоже. Женщина, навсегда оставшаяся для Асатоу лишь условностью и ничем более.

- Ты никогда не поймешь меня. Ты просто не знаешь, каково это, когда можно просто умереть.
Последние слова потонули в звуке захлопнувшейся двери.
Ичиоу, казалось, не заметил громкого ухода, продолжая рассматривать сад за окном. Сгущающиеся сумерки, длинные тени от деревьев по камню узких дорожек, почти черная вода пруда, едва подсвеченная каменным фонарем на одном из островков. В неясном мерцании которого, кружили ночные светлячки.

И от этого можно было просто умереть.
Беззвучные инструменты в фарфоровых руках кукол. Застывшие танцы их выбеленных хрупких тел. Смех, разбитым хрусталем, и каждый шаг, как по лезвию бритвы.
- Не подходи ко мне.
Остановиться, вдыхая едва уловимый аромат от волос.
- Слишком близко…
Страсть, жидкой ртутью по губам. Агония в самой глубине расширившихся, диких зрачков.

Насыщенное индиго стен. Здесь ничто не изменилось. Растаявший запах трав в кальяне, несколько диванов, да вертеп сплошь уставленный куклами. Фарфоровые магарани в ярких сари, томные гейши с сямисэнами в тряпичных руках, темные эфиопки, в едва прикрывающих их гибкие тела золотистых кусочках ткани. Покрытые тонким слоем пыли, они застыли в своих немыслимых позах. Он приходил сюда слишком редко. В небольшую залу, затерявшуюся среди многочисленных запутанных коридоров особняка, о существовании которой едва ли догадывался кто-то кроме него.

Лаура, Беатриче. Казалось, ничто не может разлучить их. Даже смерть, превратившаяся для долгоживущих всего лишь в отголоски пугающих сказок. Почти вечность, принимающая их в объятия бесконечно-долгой жизни. Зарождающаяся эпоха Ренессанса в опустошающей Столетней войне, чередующейся со вспышками чумы. Чистокровные лорды, возомнившие себя властителями Европы, истекающей кровью и задыхающейся от смрада разлагающихся тел, валявшихся прямо на опустевших улицах городов. Очередной спор между старейшими, вылившийся в новую резню среди смертных, в которой погибали и аристократы, ставшие такими же пешками в чьих-то руках. Он видел слишком много доказательств того, что абсолютная власть чистокровных приносит лишь страдания. Сколько же их было, первых, не смешавших свою кровь с человеческой? И она была одной из них. Беатриче. Спесь в тонком абрисе профиля, белокурые локоны по плечам. Чистокровная и ее подруга, бывшая когда-то человеком. Лаура, заблудившаяся девочка с узких переулков Флоренции. Новая жатва Инквизиции и самоутвердившийся клан Охотников, оказавшие ему тогда большую услугу. Это была всего лишь сделка на головы тех лордов, которые погрязли в собственной кровавой жестокости. В том пожаре все новых и новых костров гибли многие.

Но все уносили безжалостные пески времени, заставляя менять имена и земли, превращая события лишь в остывшие воспоминания. Он и не думал, что здесь почти на самом краю света, они встретятся вновь.
- Мне казалось, что Вы давно мертвы, - обезличенный тон, вежливая улыбка.
Храм Ясака – пристанище синтоистских богов – был почти пустым. Лепестки отцветшей сакуры усеивали пол его галерей.
- Мне нравится эта страна, - девушка лишь рассмеялась, поправляя ярко-рыжие локоны, проигнорировав последние слова, - Я хотела бы остаться здесь навсегда.
- Неужели же Вы, действительно, планируете мстить мне с помощью моего сына, Лаура?
- Почему-то я уверена, что даже если убью его, Вы не расстроитесь, - девушка подошла к одному из каменных колодцев, с любопытством заглянув внутрь квадратного углубления.
Асатоу никак не прокомментировав ее слова, аккуратно поднял медный ковш с длинной ручкой, лежащий на бортике рядом.
- Это для омовения рук и лица перед входом в кумирни. Своеобразное очищение перед встречей с духами.
Зачерпнув немного холодной ключевой воды, он вылил ее на подставленные ладони Лауры.
- Почему Вы не омываете свои руки?
- Боюсь, что мне уже ничто не поможет, - усмехаясь, он положил ковш обратно.
Она лишь кивнула в ответ. Легкость их разговора никак не вязалась с его содержанием, но все равно дарила ощущение опустошающей откровенности. Улыбка таяла с каждой секундой, оставляя только усталость, вдруг обострившиеся лучики времени в уголках ярких голубых глаз.
- Я устала, - ее руки обессилено опустились на ткань темно-синего платья, - так устала.
- Так стоит ли гоняться за призраками прошлого?
- Знаете, - девушка подошла чуть ближе, вздрогнув от порыва ветра, прислонилась к серому сукну его сюртука, будто пытаясь спрятаться в объятиях своего вечного врага, - а ведь Вы немного напоминаете мне моего отца. Я почти не помню ничего из той своей жизни… Но это… не суть. Ничего уже не изменишь. Я заставлю Вас чувствовать всю ту боль, что Вы когда-то причинили мне.
- Вы проиграете, Лаура, - он чуть коснулся ее волос в почти отеческом жесте, - Вы уже проиграли.

Сухие листья с легким шелестом опадали под ноги, создавая странную атмосферу тревожности. Вечер сгущал краски в узких улочках квартала Гион (старинный квартал в Киото – прим. автора) до темных густых индийских чернил, пятнами ложащихся на маленькие чайные домики, рассыпанные тут и там. И только фонари немного разгоняли эти тени своим слабым дребезжащим светом. Освещая таблички, развешанные над дверями, и семь осенних растений, которыми обычно японцы украшали свои жилища, празднуя Хиган – осеннее равноденствие. Клевер, мискантус и пуэрария причудливо сплетались изящными венками по неровным стенам. Гвоздика, валериана, посконник и колокольчик, собранные букетами, в руках девушек, издавали пряный дурманящий аромат. В это время переулки Киото не пустели, и прохожие все еще сновали по остывшему камню мостовых.
Асатоу остановился у одного из домов, также украшенного несколько увядшими цветами. На вкрадчивый звук шагов двери распахнулись, открыв испуганные глаза мальчика-слуги, безмолвно пропустившего гостя. Его встречала только тишина, да неясный полусвет истлевших свечей, расставленных по полу. Но даже такое тусклое освещение едва могло скрыть всю убогость открывшейся обстановки «номеров». В старом кресле, почти у самого окна, темнел силуэт.

- Ты все-таки пришел… - Алессандро даже не обернулся, как-то устало проговаривая каждое слово, - слишком поздно…
Старинная когда-то дорогая мебель, создававшая неповторимую обстановку европейских домов, поблекшая от времени, в Нихон была редкостью и чаще роскошью, которую могли позволить себе лишь состоятельные люди. Но она была здесь, пусть и утратившая свой былой блеск, была – ради Лауры, несомненно, скучавшей по своей далекой родине. Мягкие небольшие диванчики, столики, пуфики. Зеркала, вазы, шкатулки, брошенный небрежно гребень, палантин, мягкой волной, свисающий со спинки стула – и прочие мелочи, говорящие о том, что здесь живет женщина.
Женщина, которой уже нет в живых.
Он получил известие о ее смерти несколько часов назад. Белый лист бумаги, затерявшийся среди папок, аккуратными стопками сложенными на столе. Пара скупых строк. Ничего не значащих строк.

Комната за комнатой, показавшиеся лабиринтом в небольшом пространстве. Слишком тесном сейчас. К кровати, застеленной поблекшими простынями, со всполохами серого пепла, между складками. И это все, что осталось. Асатоу опустился рядом, неосознанно касаясь, смятой ткани, повторяющей очертания тела. Маленький пузырек зеленовато-прозрачного стекла тускло поблескивал в ночном свете. Пальцы сами взяли его, ощущая холодную гладкость. Опасность капелек влаги, таящихся на самом дне. Яд – как все просто. Он почти не сомневался, что этот напиток был слишком сладким на вкус. Одно из изобретений охотников, которое, по странной иронии судьбы, гораздо чаще использовали сами долгоживущие в своих бесконечных играх. Мужчина усмехнулся, вертя в руках смертоносную вещицу. Он и не думал, что все закончится так быстро и так бессмысленно.

В дальнем углу вдруг послышался тихий звук, будто неразборчивое бормотание, заставившее оглянуться. Тишину внезапно разорвал крик. Детский плач, рвущийся сквозь резное дерево бортиков кроватки. В самой глубине теней, хрупкая жизнь настойчиво требовала к себе внимания. Волной, проникающей в самое сердце сознания. Ичиоу, вздохнул, попытавшись справиться с нахлынувшим раздражением, но через некоторое время все же подошел к детской кроватке. Увидев маленькое доказательство его просчета, захлебывающееся собственным жалобным криком, сморщенное красноватое личико, дрожащие ладони, судорожно хватающие воздух. Новорожденные вампиры также некрасивы и беспомощны, как и новорожденные человеческие младенцы. Он дотронулся до тонкой теплой кожи, ребенок почти сразу же отреагировал, неожиданно успокоившись. Он всего лишь нуждался в тепле. Большие темно-серые глаза раскрылись в ответ на прикосновение, смотря невидящим, но осознанным взглядом. Бездна отдала одну жизнь в обмен на другую. Асатоу поднял маленький сверток на руки и вышел из комнаты.

Алессандро все еще неподвижно сидел у окна. На низком столике рядом лежал револьвер. Опустившись в кресло напротив, Ичиоу смотрел в его лицо.
- Ее больше нет.
Факт, звучавший в пустоте.
- Я знаю.
- Ты хотел этого.
- Этого хотела она сама, - почти шепотом произнесенные слова, - И да, это было лучшим решением проблемы. Для всех.
- Для всех, - безэмоционально повторил он, рассматривая своего отца, все еще держащего на руках его ребенка, - Как же все странно закончилось. Для всех нас. Что бы я ни делал, мне казалось, что она всегда была где-то далеко, не со мной. Не здесь. Да и нужен ли был ей хоть кто-нибудь по-настоящему?
- Ты говорил, что это не важно.
- Не важно, – молодой человек, прикрыв глаза, провел тонкими пальцами по векам, - Не важно, потому что хотя бы какая-то частица ее души, маленькая крупинка, все равно принадлежала мне. И от этого…
- Можно было просто умереть, - Асатоу договорил фразу, отстраненно смотря на темные разводы ночи за окном.
Прозрачное стекло разделяло их и жизнь, текущую за пределами этой комнаты. С улицы слышались отдаленные голоса проходящих мимо прохожих и едва доносились запахи цветов, костров, разжигаемых в это время.
Он вновь посмотрел на своего сына, молча поставив рядом с револьвером флакончик из стекла. Тонких губ Алессандро коснулась понимающая улыбка. В серо-зеленых глазах Асатоу не изменилось ничего в ответ.
Все должно закончиться здесь и сейчас.

Дверца автомобиля захлопнулась с легким щелчком. Шофер тронулся с места, не задавая лишних вопросов. По мягкой обивке скользили лучи пролетающих мимо фонарей, и в едва приоткрытое окно врывался свежий ветер. Ребенок тихо спал в его руках, то ли убаюканный мерным гулом машины, то ли просто, наконец, успокоившись в тепле чужих объятий. Асатоу вновь взглянул в маленькое личико спящего, будто убеждаясь в реальности своего поступка. Светлые ресницы трепетали от дыхания, наверное, ему виделись яркие сны.
- Такума («далекий лен» - прим. автора), - почти неслышно произнес он.
Нарекая именем, или судьбой.

@темы: Фанфикшн

---

День седьмой. Walking blue

[Rain_Dragon]

Название: Walking blue
Автор: himera [Never_More] ( Rain_Dragon)
Бета: MS Word XP
Дельта: Sub Rosa ( все логины были заняты)
Персонажи: Арису Каэде, Кидзин Куренай (родители Марии Куренай)
Рейтинг: пока что PG-13 (а детки-то растут)
Жанр: side-story
Фэндом: Vampire-knight
Дисклаймер: все персонажи принадлежат Хино Мацури, обстоятельства – мои
Размещение: можно, но с шапкой и ссылкой на автора
От автора-1: английская классика в обрамлении японского флёра
От автора-2:
Арису - японская форма имени Алиса
Кишо - имеющий голову на плечах
Кидзин - благородный человек, эксцентричный
Каэде - лист клена
«За этой дверью у вас нет друзей» - фраза из "Ярмарки тщеславия" авторства Теккерея
Walking blue - Прогулка в раздумьях

Walking blue

Walking blue

Грифельная черта. Изогнутая; от середины листа до края. Ещё одна, совсем рядом.
«Если уголь ещё раз коснётся бумаги, то получится чёрная дорога. Влекущая в неизвестность и бездну, в которую можно упасть и забыться».
Касание пальцами шероховатостей листа – линии теряют свою чёткость, антрацит ниспадает до хрома. Неоднозначность. Так интереснее: теперь нет никаких пределов и условностей. Следующие полчаса проходят в молчании, лишь уголёк выводит свой танец, очерчивая тёмную пещеру с летучими мышами, феями, говорящими ящерицами и волшебным гротом вдалеке, со сталагмитов катится влага в выточенную в камне чашу. Ветер чуть бьёт в тяжёлые портьеры, заставляя умерить пламя на фитильках аромасвечей. Запах горького шоколада, розы и кипариса. Перестукивание бусин в подвесках, лёгкий звон Звуков ветра.

– Арису, ты уже собралась? – фигура застыла в двери, наблюдая за лежащей на кровати дочерью.
– Матушка, а я не еду, – слегка мечтательно, не отрываясь от фантастического пейзажа, лишённого красок.
– Юная леди! – женщина прошла вглубь комнаты и, достигнув ложа, перевернула девушку, чтобы видеть её лицо, – Потрудитесь объяснить, кто Вам сообщил, что можно не появляться на балу? Этот вопрос давно решён.
– Он решался без меня, – спокойно, но по-детски обидчиво.
– Ты не понимаешь, – миссис Каэде потянула дочь за руку в ванную комнату, – это огромное счастье, что твоему отцу прислали приглашение. Умойся, ты вся измазалась. Мы почти разорены, хороших контрактов давно не было. Единственный твой шанс на счастье – хорошо выйти замуж. А где, юная леди, Вы собираетесь искать себе жениха? В поместье Айдоу сегодня будут все аристократы и даже чистокровные.
– Ты хочешь, чтобы я закадрила кого-нибудь из клана Куран или Ширабуки? – под плеском воды звуки чуть стирались.
– Где твои манеры? – безапелляционный взгляд истинной благородной дамы не позволял возразить.
– Простите, матушка, – девушка смешалась, вытирая руки и лицо от угольной крошки.
– Кого-нибудь из клана Куран или Ширабуки. Ох, дочка, я об этом даже и не мечтаю, – строгое выражение лица стало мягче; но тут же добавила, – Но если выпадет шанс – как ты выразилась – закадрить благородного лорда, будь добра – не упускай его.
– Зачем? Мне всего семнадцать, я не хочу замуж.

Мать и дочь подошли к туалетному столику. Чугунное литье зеркала почти скрывалось за нанизанными на изгибы бусы, подвески, браслеты, ленты, цепочки, пояски. Сняв малахитовую крышечку, хозяйка дома опустила пуховку в рассыпчатую пудру:
– Тебя надо слегка накрасить. Ты юна, поэтому краски молодости стоит лишь подчеркнуть, а не скрывать под слоем неестественности, – в ответ на это раздался небольшой чих, частички пудры защекотали ноздри, – Зачем спрашиваешь? Ты что, хочешь пойти работать в лавку, стоять… днём! Как какой-нибудь класс С? Всё же ты – наследница благородного имени. Тебе надо найти свой тихий островок в океане жизни. Муж и станет должной опорой.
Лёгкое движение руки – и ленточка развязана, развернув матерчатый чехол, она извлекла пару кистей.
– А если я не хочу тихой и спокойной жизни? – упрямилась Арису, – А если я хочу бурлящего океана?
– Это пока ты хочешь. Пойми: юность и красота – недолговечны. Пока ты можешь их продать подороже, можешь даже выбирать купца. Но только сейчас, потом всё исчезнет. Брак – подобен сделке, где всему своя цена. И, кстати, у твоего отца и мистера Айдоу возможно сотрудничество, поэтому окажи его сыну должное внимание.
– Может, мне сразу с ним переспать, чтобы контракт точно был подписан? – дочь слегка морщилась под накладываемыми тенями.
– АРИСУ! – миссис Каэде выронила кисть и, чуть задыхаясь, уставилась на дочь, – Откуда ты понабралась таких фривольных мыслей?!
– Добро пожаловать в современность, матушка, – чуть пробурчала в ответ.
– Не показывай на балу свои новаторские взгляды на жизнь. Не хватало, чтобы ещё тебя в доступную девицу записали.
Женщина подошла к окну и подставила лицо ветру. Возмущение составляло лишь верхушку айсберга негодования. Отточенным движением она достала нюхательную соль из невидимого кармана атласного изумрудного платья.
– Не переживай, матушка, – сдалась девушка, – я буду вести себя прилично. И сыну мистера Айдоу буду улыбаться и восхищаться его умом и чувством юмора.
– Значит, всё же женская мудрость в тебе присутствует. Одевайся, – хозяйка дома бросила взгляд на оставшийся на кровати рисунок, – Это всё глупости, а ими на хлеб не заработаешь.
И вышла из комнаты, доверяя дочери самостоятельный выбор наряда.
– И не надейтесь, матушка, и не надейтесь.

Хитро подмигнув отражению, юная аристократка встала и аккуратно свернула бумагу, завернула уголёк в тряпочку, прикрепляя лентой к небольшому блокноту. Всё это поедет с ней на бал. Она всмотрелась в отражение. «А я очень даже ничего»! Спустя пару минут на кровати оказалось платье цвета насыщенного кобальта. «Любимое». Арису очень любила наряжаться и любоваться собой в зеркале. Из старой ткани, обрезов парчи, атласных лент она сооружала невиданные наряды, представляя себя то принцессой мрачного валлийского предания, то путешественницей с другой Галактики, то посланцем будущего. Новые неизведанные миры влекли её, каждую минуту в своём воображении она убегала от реальности, придумывая яркую жизнь. Рисунки девушки составляли её мир. До него можно было почти дотронуться. По комнате снова разнёсся печальный звон Звуков ветра, напоминая о чём-то древнем и сакраментальном. Перестук бусин на канделябре, обтянутым красной рисовой бумагой, словно осторожные шажки увлекали в неизвестность…

– Юная леди, Вы скоро? – за дверью раздался строгий голос женщины.
– Сию минуту, матушка, – с неохотой вырываясь из глубины своих мечтаний, девушка натягивала на себя бальное платье.

К нему по этику полагались закрытые атласные туфли на невысоком каблуке. Но разве она собиралась танцевать? Хотя… Видимо, сыночку мистеру Айдоу придётся подарить партию в вальсе, но не больше. Цветные полосатые гетры поверх красных девичьих матерчатых домашних туфель прекрасно скрывает подол наряда. Из дубового комода тут же была извлечена белая кружевная подвязка, которую юная аристократка поймала на свадьбе тётушки. Конечно, по идее этот предмет гардероба предназначался для друзей жениха, но кто ж знал, что благородный джентльмен бросит её прямо в руки Арису? Она же специально во время церемонии определения следующей и следующего счастливцев на брачное кольцо отошла подальше. А трофеи просто так не отдают. Теперь подвязка послужит прямому назначению. Девушка осторожно натянула кружево на ножку, заткнув за резинку блокнот с рисунком и угольком.
«Отлично»!
Приятно вредничать и идти против воли родителей.

Всю дорогу до поместья высокопоставленных особ девушка смотрела в окно кареты. По булыжной дорожке изредка мелькали рикши, везя какого-нибудь пожилого аристократа непременно в обществе гейши. Жителям ночи всегда было тесно в Европе. Бесчисленные года вылились в беспрестанную борьбу за замки и имения, рабов и крестьян, политическое и религиозное влияние. С каждой секундой становилось неумолимо опасно. Почти невозможно стало скрывать свою сущность, средние века при поддержке фанатизма священной Инквизиции озарили кострами не только сердобольных «ведьм», «колдунов», юродивых и еретиков, аутодафе поглотило и целые кланы тех, кого позже прозвали Носферату. Века, проведённые с простыми смертными, оставили глубокий отпечаток на всех жителях ночи. Густота крови разбавлялась, порою просто обесцениваясь. Классы благородных, нетронутых, лордов встали у верхушки, диктуя волю остальным. Оттуда же, из тьмы веков, пришли и они… охотники. Посланные дьяволом или богом, или же просто являясь одним из них.
Годами золото плавилось на энтузиазм путешественников, лишь бы они окрыли новые земли, куда можно было бы убежать. Спастись. Так, изначально часть вампиров сбежало в Гардарику, значительно позже – в Северную и Южную Америку. Эпоха великих географических открытий принесла новые континенты, золото, рабов и кровь. Как пепел после извержения вулкана, повелители ночи постепенно заполняли всё пространство земли, подчиняя и отравляя смертью. Последним был Восток. Под видом миссионеров и фабрикантов долгоживущие привнесли свою культуру, одновременно впитывая чужую. И новые границы закончились. Люди и вампиры оказались запертыми в ловушку. И вот Вакаяма стал подобно листку клёна: грубые прожилки врезались в тонкую основу, удерживая и преобразовывая. Англия стихийным потоком влилась в Японию.

Сумерки окрашивали небо кровью, столь желанной и вновь недоступной. Лошади замедляли ход, подвозя карету с гостями к парадному входу имения. Прихожая для встречи приезжих обустроена в виде пагоды, чьи коридоры вели в особняк.
– Как нелепо! – Арису ступила на гравий и огляделась, – О, нет! Снова накрашенные провинциальные шлюхи в шёлковых халатах.
Чета Каэде приближалась к сёдзе, у которых театрально кланялись две особы, чей возраст невозможно было угадать, зато происхождение отлично подчёркивалось сбитыми и чуть прогнившими гэта, дешёвыми красками и импровизированными кимоно.
– Юная мисс, – глава семейства спокойным голосом одёрнул дочь, – какими бы ни были эти девицы, не забывай, что мистеру Айдоу такое нравится. Улыбайся и не возмущайся.
– Хорошо, папенька, – в это время семейство как раз проходило мимо «ряженых», отчего по губам аристократки поползла улыбка.
Фонарики, канделябры, бамбук, розы, драконы, геральдические львы сплетались в интерьере, больше напоминавшем яркую лавку ростовщика. Хозяйка дома, отстукивая массивными каблуками, спустилась по лестнице, светло поприветствовав гостей. Выбеленное лицо и обведённые чёрным глаза и губы делали её похожей на греческую маску.
«Ещё одна любительница халатов»…

– Ах, – она склонилась в традиционном поклоне, – мой муж ждал вас с нетерпением, Каэде-тян.
– Приставка «тян» относится к девушкам или детям. Если уважительное обращение, то надо говорить «сан», – не выдержала юная аристократка.
– АРИСУ! – оба родителя недовольно покосились на неё.
– Ах, како чудное дитя! А я вот так и не могу запомнить, какая приставка что означает. У этих гайдзинов всё так сложно.
– Гайдзины, то есть иностранцы, – это мы с вами.
– Арису… – судя по обречённости, родители уже устали напоминать о правилах приличия.
– Ах, како чудное дитя! – хихикнула миссис Айдоу, – Пройдёмте.
– Благодарим, – вкрадчиво, чуть склонил голову отец.

Смех и торжественная музыка заполняли каждый уголок залы. Многие прибывшие сюда так и не смогли отделаться от привычек и ассимилироваться под новую культуру. Это почти выглядело диким и абсолютно неестественным. Множество свечей полыхало огнём, духота и непривычный ослепительный свет душили и действовали на психику.
«Странно», – подумалось аристократке, – «А ведь образ жизни и мировоззрение местных людей больше подходит нам – посланникам ночи». Помпезность и яркость, что так не нравилась вампирам, обязана была смениться философской размеренностью и блёклостью. Но в умах долгоживущих тщательно засел образ истинного буржуа. Изменилась страна, но знакомые лица всё также тошнотворно мелькали перед глазами. Впрочем, были и новички. Для неё новички. Арису осторожно потянула за рукав матери:

– Это Асатоу Ичиджо? – девушка кивнула в сторону статного взрослого мужчины с отвратительной, на её взгляд, бородой.
– Да, он возглавляет Совет старейшин. И мистер Айдоу, видимо, пользуется большим уважением, раз его бал посещают такие персоны.
– А девицы? – она посмотрела на окружение «такой персоны». Около десятка молодых дам напоминали клубок ужей на каменном мосту: они извивались и окутывали Асатоу.
– Дочка, – нравоучительно начала женщина, – ты должна понимать, что деньги, безраздельная власть и отсутствие жены делают мужчину невероятно привлекательным.
– Я вот и вижу, – скептично поджала губки мисс Каэде, – тогда почему почитательницы его, – она сделала паузу, заговорив насмешливо, – богатого внутреннего мира едва старше меня?
– Потому что мужчинам под собой приятнее видеть юное упругое тело. Ты уже взрослая: должна понимать, что молодость – ценный и очень недолговременный товар.
– А потом?
– А потом мы, увы, старимся.
– Я не про возраст. А этих девиц. Они дошли до его постели. И дальше?
– Ох, Арису, – вздохнула женщина, шепча: вслух рассуждать о высокопоставленных особах слишком опасно и не подобающе, – я не могу ответить на этот вопрос. Но за эти века никто так и не примерил титул миссис Ичиджо на себя.
– Он всех их динамит?! – аристократка злорадно улыбнулась, – Здорово!
– Не стоит так. Женщины не должны любить неудачников. Поэтому абсолютно нормально, что их привлекает этот мужчина.
– А папенька почти разорён, – уже серьёзно девушка посмотрела в глаза матери, – Ты от него уйдёшь?
– Глупенькая, – кажется, улыбка светской надменной вежливости сменилась искренней, чуть с болью, – я выходила замуж за того, кого любила. Он был на уровень меня ниже. Это непозволительно. Нам просто повезло, что мы уехали в эту страну, где творилась суматоха. Высшее общество не успело нас осудить. А потом мы стали владельцами мануфактуры, родилась ты. Было уже поздно шептаться о мезальянсе.
– Меня раздражают эти зазнавшиеся идиоты, – Арису почти не шевелила губами, прекрасно понимая, что словами может навредить репутации родителей.
– Как сказал мистер Айдоу на прошлом званном ужине: «За этой дверью у вас нет друзей»[1]. Твой отец, – миссис Каэде осторожным взглядом указала на шестерых мужчинах во фраках с бокалами мартини, – сейчас консультирует ведущие фирмы Вакаямы по финансовым вопросам. Если ему дадут спокойно работать, то судьба нам сделает щедрый подарок.

Никто из аристократов не любил, когда вампир более низкого уровня оказывается умнее в вопросах бизнеса. Поэтому многие фабриканты отказывались от консультаций мистера Каэде, порою разоряясь и скатываясь в долговую яму. Предубеждения классового неравенства, помноженные на гордость крови, играли злую шутку.

Арису было невероятно скучно. К ним то и дело подходили малознакомые люди и заводили разговоры о поставках редких животных в зоопарки Европы, о лесе, о промысле рыб. Мать девушки, будучи деловым партнёром мужа, отвечала о перспективах развития той или иной отрасли. Её периодически приглашали на танец джентльмены, с лоснящимся взглядом разглядывая фигуру моложавой и прекрасной женщины. Вскоре вернулся отец с мистером Айдоу и его драгоценным сыночком.
«Надо терпеть»!
И она тут же была приглашена на медленный вальс. Впрочем, Кишо не был навязчив или развязно болтлив. Однако, в краткой речи, она узнала, что он уже наполовину занимается делами отца, что он прекрасно понимает, зачем его заставили с ней танцевать и что она, конечно, девушка неплохая, но Айдоу-младшему нужна жена более красивая, более яркая, более успешная и более благородная. Желательно чистокровная.

– У Вас не слишком ли большие амбиции? – не выдержала аристократка.
– Нет. Я знаю, чего достоин. У меня обязательно будут сын и дочь. Сын станет моим наследником, дочь потом можно будет удачно выдать замуж. А детей нужно заводить с достойной женщиной.
– Я, по-вашему, недостойная?
– Вы строптива. Без обид. Жена должна слушаться мужа.
– Так забавно, – всё ещё кружась в вальсе, она смотрела прямо в глаза партнёру.
– Что Вас забавляет?
– Меня отвергает тот, кто мне не был нужен.
– Значит, я Вас не оскорбил.
– Назвав недостойной? – она ухмыльнулась. Отчего-то всё же этот молодой человек не казался ей столь высокомерным. Может, действительно: предельная честность, дабы потом не ранить?
– Вы меня считаете таким же, – чуть улыбнулся Кишо, – Так что мы в расчёте.
– Пожалуй, – а всё-таки не такой уж он и заносчивый.
– Но мы же дотанцуем? Некрасиво прерываться на середине. К тому же Вас это дискредитирует.
– Какой же Вы… заботливый.

И молодые люди без претензий друг к другу просто наслаждались вальсом. Первым и последним. Проводив даму до родителей, Кишо ушёл к своей стайке воздыхательниц. Видимо, выбирать ровню. А девушка с чувством выполненного долга потихоньку сбежала на балкон. К тому же через него можно было попасть в сад и засесть на одинокую скамейку под светом луны у прудика, любуясь садом камней и карликовыми елями. Её ждал незаконченный эскиз.

Ступив на мрамор площадки, она слегка перегнулась через перила, выглядывая тонкую лестницу, скрытую декоративным плющом. Но мисс Каэде находилась на балконе не одна. Юноша в высокой фиолетовой шляпе тоже, видимо, решил подышать ночным воздухом. И, как всегда, невовремя. Впрочем… Воздух, вопреки ожиданиям, не был таким… свежим. Сигаретный запах свербел нос: незнакомец определённо курил. Но официально эта привычка была под запретом. Они внимательно и изучающее уставились друг на друга. Сюртук в цвет шляпы, ярко-жёлтый шейный платок, ниспадающий волнами, немного удивлённые глаза с сумасшедшим взглядом.

– Будешь? – настороженно, также свесившись через перила, поинтересовался парень и протянул портсигар.
– Давай, – аналогично ответив, вампирша приняла подарок.
Достав скрученную сигарету, она чиркнула спичкой и затянулась. Вкус шалфея и пряностей окутал края губ.
– Травяные?
– Да, – чуть смутился незнакомец. Создавалось впечатление, что он очень долго не говорил с людьми: речь его была рубленой и чуть заикающейся, – Отец мой из Индии импортирует.
– Здорово, – не понимая, что вообще за чудо находится перед ней, Арису вернула портсигар.
Они стояли в метрах полутора друг от друга, тайком поглядывая за действиями другого. Молчание. Не то чтобы она хотела с кем-то разговаривать (если уж вспомнить, то мисс Каэде вообще пришла сбежать в сад и порисовать), но этот странный тип её заинтриговал. Необычная одежда, необычное поведение. Прошло минут пять, а они так и бросали взгляды по очереди.
– Что общего, – девушка чуть не подпрыгнула от неожиданности прозвучавшего голоса, – между вороном и письменным столом?
– Две ножки? – тут же выдала она.
– Почему две?
– У меня край столешницы опирается на подоконник, поэтому у письменного стола всего две. Ножки две, – она внимательно всматривалась в глаза собеседнику. Тот выглядел задумчивым.
– А у ворона моего лапка одна. Подрался он давно.
– Печально. Но отвинчивать ножки у стола, чтобы подогнать ответ, не буду.
– Не надо.

Они всё также непонимающе смотрели друг на друга. Ей на миг почудилось, что она оказалась в какой-то непонятной, но занятной сказке.
– Арису. Каэде.
– Кидзин! Куренай, – молодой человек обрадовано приблизился к ней.
Неловкое молчание.
– А там, – начал он после непродолжительной паузы, – скучно довольно.
– Есть такое, – аристократка согласно кивнула, – И напыщенные самодовольные хамы.
– Это программа обязательная. Ты уже протанцевала с чванливыми рыбками?
– Рыбками?
– А! Да! Я тут видел рыб, они забавные такие. Плавают-плавают плоские, а потом раздуваются, как шарики.
– Это фугу. Они ядовитые.
– А ведь и точно как аристократы наши.
И они засмеялись. Кажется, впервые кто-то смог её по-настоящему рассмешить.
«Интересный какой».

– Кстати, – продолжал Куренай, – а зачем ты через парапет перевесилась?
– Хотела сбежать. Вот там, – девушка приблизилась к новому знакомому и указала пальчиком на дальнюю колонну, – лестница.
– Буду знать!
И они снова, стоя почти вплотную, неловко замолчали.
– А я рисую, – искренне и невинно заметила Арису.
– А я шить одежду люблю.
– Шить?
– Да. Ткани… они очень разные и интересные. Одни наощупь очень гладкие и скользкие, что кажется, будто не удержишься и скатишься, другие – тёплые, но покалывающие, третьи – грубые и холодные.
– Как люди.
– Как люди.
– И что же ты с ними делаешь?
– Фактуру и цвет подбираю. Порою, не похожие друг на друга образцы, смотрятся хорошо.
– Как люди… – снова девушка заворожённо следила за его глазами.
– Как люди…

Казалось, что она давно уже сбилась от пауз в их разговоре. Если её называли забывшейся мечтательницей, то его смело можно окрестить в чудака или идиота. Впрочем, идиоты и ведут себя подобающе: делают то, чего ждёшь меньше всего. Кидзин медленно извлёк эбонитовую фляжку, по всей поверхности поблёскивали небольшие волны серебра. Подтёки металла создавали едва заметную клетку.

– Будешь? – кажется, этот вопрос он уже задавал.
– Давай. А что это?
– Бурбон.
– А бурбон в чём?
– В вулканическом каучуке.
– Зачем? – мисс Каэде слегка вздохнула и сделала обжигающий глоток.
«В следующий раз надо выдыхать».
– Обеззараживает реку Ганг.
– А бурбон течёт в реке Ганг?
– О, нет! – собеседник ослепляюще улыбнулся, свободно попивая содержимое, – Если бы он там тёк, то максимум через месяц реку бы осушили.

Арису глупо молчала, покорно, без лишних уточнений, принимая новую сигарету. Конечно, чрезвычайно интересно, откуда у юноши такие необычные вещи, но, кажется, делать простые и логические умозаключения он не способен. И это манило. Впрочем, пока она размышляла, придаваясь порокам, нога изрядно затекла, поэтому юная аристократка слегка согнула стопу. Раздался едва слышный утончённый перезвон.

– Что это? – резко и насторожено встрепенулся Куренай.
– Колокольчики.
И она кивком, чуть приподняв подол бального платья, указала на украшения на домашних туфлях. Молодой человек присел, изучая обувь, чуть поигрывая кончиками пальцев с колокольчиками.
«Как котёнок».
– Юная леди! – голос отца раздался совсем неожиданно, отчего она слегка дёрнулась, инстинктивно выпрямляя спину: сколько раз получала разнос за осанку.
– Да, папенька?
Теперь в давящей и многозначительной паузе участвовало три человека.
– Арису, я не буду спрашивать, почему ты убежала с бала, и я вынужден тебя искать. Я даже сделаю вид, что не вижу у тебя в руках этой дряни, – под «этой дрянью» мистер Каэде явно имел ввиду травяную сигарету, – Более того, я свято убеждён, что у вас во фляжке какой-нибудь сок, а не то, чем от тебя воняет. Но позволь поинтересоваться одной вещью: что этот юноша делает у тебя под юбкой?
Девушка ошеломлённо, сверху вниз, посмотрела на нового знакомого. Он всё также сидел на корточках у её ног, а она стояла с задранным подолом.
– Я, – Кидзин дергано выпрямился, – изуча…л.
– Надо же, – с ироничной угрозой произнёс отец, – какой любопытный.
– Колокольчики…
– Что колокольчики?
– Я их изучал.

Мужчина прищурено оглядел невразумительного вампира, и, решив никак не комментировать ситуацию, взял дочь за руку и повёл прочь.
– Держись от этого странного существа подальше, кажется, у него не всё в порядке с головой.
– Он недавно из Индии вернулся.
– Тогда, несомненно, он чудак. В Индии принято расширять сознание. Кроме того, нас только что к себе на ужин пригласил мистер Куренай. Это очень благородная семья, у них в роду есть чистокровные. Имей это ввиду, когда будешь общаться с его сыном. Вижу, что на юного Кишо ты не произвела впечатления.
– Да он!..
– Я в курсе. Так что будь добра, хоть пообщайся больше, чем один танец, с сыном моего делового партнёра.
Аристократка хитро улыбнулась.
– Как прикажете, папенька. Я согласна.
– Меня это пугает, – с опаской произнёс отец, ведя своё семейство на новое знакомство.

@темы: Фанфикшн

---

[-Carly-]

Автор:-Carly-
Название: Настоящий
Бета: я? или скорее Red Snowdrop( она не хотела что б её писали, но она есть)
Фандом: Рыцарь Вампир
Пары: Зеро/Юки;
Пэйринг: G-PG 13
Статус: незакончен
Размер: миди
Предупреждения: в 3 части возможно маленькое OOC...
От автора: основной разказ вдеться от лица Зеро, и так как он со стороны эмоций - загадка, то я решила попробовать снять с него маску и предать его образу немного чувственности.

Часть1

www.diary.ru/~Carly-day/p101625482.htm#more1

Часть2

www.diary.ru/~Carly-day/p101625482.htm#more2

Часть 3

www.diary.ru/~Carly-day/p101625482.htm#more3

@темы: Фанфикшн, Аниме

---

День шестой. Ранняя весна

[Rain_Dragon]

Название: Ранняя весна
Автор:  Ни-Аптерос
Фэндом: Vampire Knight
Жанр: джен, ангст
Персонажи: Кайен Кросс, Сейрен, Вампир класса Е
Рейтинг: PG
Размер: 3 915 слов
Дисклеймер: кроме новых персонажей, все Хино Мацури
Саммари: Куран и вампиры ушли из Академии. Канаме все еще ведет деловую переписку с ректором.
Предупреждения: возможен ООС.
От автора: я разделила по цвету части, в которых ведется повествование о Сейрен и Кроссе - и о вампире класса Е.

Ранняя весна

Мой - только памяти пристальный свет,
Дар обладания тем, чего нет.
(с) Память, Б. Ахмадулина.

* * *

Она сидела в пыли на полу и смотрела на хрустальные подвески, неведомо как оказавшиеся прицепленными к балке. Не иначе, раньше на этом чердаке было секретное место каких-нибудь сорванцов.
Где они теперь?..
Подвески тускло поблескивали в полутьме, подмигивали, утешали.
Наверное, все и правда не так плохо.
Девушка улыбнулась им.
Где-то внизу на лестнице слышались шаги.
Кажется, уже пора.

* * *

Весну почему-то ждали все. Особенно в этом году.

Стук в дверь отвлек Кросса от размышлений, и он с приветливой улыбкой повернулся к гостье.
- Проходи, располагайся, Сейрен-сан.
Девушка встала посреди комнаты, упорно игнорируя предложение присесть.
Отрапортовала четко:
- Канаме-сама велел передать вам эти бумаги.
Кайен коротко кивнул, устало потер переносицу, сняв очки. В такие моменты Сейрен начинало казаться, что она видит за полушутливой, мягкой улыбкой ректора лицо охотника на вампиров.
Одного из лучших охотников. Легенду.
Сейрен не нравился этот человек. Ее отношение к нему исчерпывалось снисходительным презрением и легкой настороженностью во взгляде. Хотя, конечно, она не имела права высказывать недовольство союзником своего господина.
Но, если бы ей было бы позволено иметь свое мнение, она бы сказала, что ректор больше всего походил на ребенка, который возводит свою возню в песочнице в ранг важных и неотложных дел. Потому что все попытки мира для Сейрен и выглядели именно так. Детские игры, недостойные внимания. Любому ясно, что они закончатся провалом.
Телохранительница Курана неплохо разбиралась в людях, как это и положено таким, как она. Она видела, что Кросс отнюдь не глуп. И его странные трепыхания по созданию какой-то нереальной и невозможной утопии казались то ли дурью, то ли маскировкой.
Ну не может же такой, как этот охотник, серьезно верить в собственные слова?
Или может?..
Сейрен не могла этого понять, а она очень не любила вещи, суть которых для нее оставалась непостижимой. Это ее раздражало.
Еще ее раздражал взгляд ректора. Девушка неплохо умела читать эмоции, и глаза Кросса ей не нравились.
Он смотрел покровительственно, понимающе – и как-то почти…. горько. Всегда, даже когда улыбался.
Это было странно. Сейрен не могла разгадать значение этого взгляда.
И это злило.

В кабинете у Кросса стояли книги.
Конечно, ничего общего с библиотекой – кабинет предназначен для других целей.
На полках – ровные ряды документации, несколько древних свитков, потрепанные, пожелтевшие от времени рукописи, несколько томов какой-то классики в зеленых с золотым шитьем переплетах.
И все это лежало в отменном порядке, что никак не соответствовало тому образу, которого столь тщательно придерживался Кросс. Только кое-где на стеллажах и на письменном столе притулились не то статуэтки, привезенные невесть откуда, не то замысловатые игрушки-головоломки, не то, как казалось подозрительной Сейрен, какое-то необычайное охотничье оружие.
Пока Кросс шуршал бумагами, она успела рассмотреть всю обстановку. И даже прикинуть, как действовала бы, если бы пришлось здесь сражаться – неистребимая выучка телохранителя.
Взгляд невольно приковывали те статуэтки, не статуэтки, но Сейрен обратила куда большее внимание на фолианты в кожаных переплетах, стоявшие позади них.
Хроники.
Девушка мысленно скривилась и ожгла озадаченно хмурящегося над документами ректора злым взглядом.
Наверняка, у этого чертового охотника есть вся их история, история высших вампиров.
Впрочем, - по губам тут же скользнула едва заметная тень усмешки – лишь та история, которая была известна Гильдии.
Не более.
Рядом с хрониками стояла книга с корешком цвета запекшейся крови, испещренным стертыми письменами.
Книга привлекала и отталкивала одновременно. Сейрен напрягала глаза, пытаясь прочитать надпись, досадуя на блики свечей, на мешающиеся статуэтки и неверные тени.
Заглавие так и не пожелало ей поддаться.
Девушка сердито прикусила губу и постаралась сделать вид, что темно-красный переплет ее совсем не интересовал.
И все же…. И все же эти книги совсем не нравились телохранительнице Курана. Она была уверенна, что где-нибудь в более укромном месте у Кросса наверняка отыщутся еще более неприятные сводки.
Может, и эта бордовая книга хранит в себе что-то такое?..
Сейрен бросила на нее неприязненный взгляд, впрочем, ничуть не изменившись в лице.
- Тебя заинтересовала эта рукопись?
Девушка заставила себя не вздрогнуть от голоса ректора и – повернувшись – от его пронзительных глаз.
Когда он успел закончить с бумагами? Сколько времени уже ее разглядывает? И как она этого не заметила?
Кросс тут же безмятежно улыбнулся, словно этот взгляд лишь примерещился, был лишь бликом свечи на вечных очках.
Сейрен спросила холодно, больше для того, чтобы отвязаться:
- Что это?
- Книга, где собраны сведения о классе Е.
Девушка сдержала порыв передернуть плечами. Нет, она положительно ожидала чего-то такого. Класс Е! Телохранительнице Курана большого труда стоило не скривиться презрительно.
Низших просто уничтожают. И нет нужды оставлять о них какую-то память, нет нужды разбираться в них, исследовать, копаться во всем этом.
Единственный исход – удар и пепел.
Она не видит смысла что-либо усложнять.
Кросс ставит несколько подписей, быстро оттискивает печать в горячем еще сургуче – и, встав, подает конверты Сейрен.
- До свидания, Сейрен-сан.
Девушка коротко кивает и молча покидает кабинет ректора.

Сейрен вернулась в кабинет ректора на следующий же день.
- Канаме-сама знает о неспокойном положении в городе.
Кайен вскинул на нее заинтересованный, немного ироничный взгляд, но промолчал, ожидая дальнейших слов.
Девушка ровно продолжила:
- Он отправил меня к вам для помощи в устранении угрозы низших вампиров.
- Ну что ж, - промолвил ректор, сцепляя пальцы в замок и кладя на них подбородок. – Присаживайся.

* * *

Из детства – хотя, какое уж там детство, шестнадцать лет – она лучше всего помнила Италию.
Она одевала цветастый сарафан с юбкой-солнце и легкие шлепки, и камни мостовой грели ногу даже сквозь них.
Вечера были сапфирово-синие, и она бродила по песчаному берегу с каким-то мальчиком.
Младший братишка ненавидел такие прогулки и все стремился отогнать от нее юного ухажера.
Она помнила, как смеялся отец, и теплое-теплое море лизало босые ноги.
И все.

* * *

Друзья и знакомые раньше называли ее Элли.
Она помнила это, хоть и очень смутно, как позавчерашний сон или как позапрошлую весну.
Братишка тоже звал ее Элли. А еще – серьезно так, когда сердился: «Сестра»
Она еще помнила, что это выглядело очень забавно.
Имя брата было Морган.
И девушка цеплялась за это имя из последних сил, потому что оно всегда было самым звонким и самым четким – словно серебряный бубенчик на потускневших затасканных лоскутах и огрызках воспоминаний.
Вот друзей и знакомых – она не помнила. Совсем. Ни лиц, ни голосов. Ни имен. И очень боялась как-нибудь на них наткнуться - ведь ее наверняка ищут.
Поэтому старалась держаться подальше от университета и мест, где часто бывала раньше. И все равно казалось, что каждый встречный заглядывает в лицо.
Она ходила теперь, низко опуская голову. И от каждого оклика – ее звали, не ее – бежала без оглядки.
А может, она уже просто шестым чувством, звериным нюхом знала – на нее тоже начали охотиться.

* * *

Охота давалась так же легко, как и любое другое дело, требовавшее навыков убийцы. Сейрен одного за другим выслеживала низших – и уходила, оставляя за собой пепел.
Почти все цели уже уничтожены.
Скоро она вернется к Канаме-сама.

* * *

Светлые волосы свалялись в какие-то сероватые патлы и были сколоты в небрежную, затрепанную косу, щеки запали, и глаза – когда-то серые, с голубым отливом, - теперь казались какими-то темными провалами.
Элли с ужасом шарахалась от луж, ловящих ее искаженное отражение.
Боги, лужи в феврале!..
Серые – от серого неба над головой.
Элли боялась смотреть вверх.
Иногда она думала, какой будет эта весна.
Интересно, доживет ли она до весны?..

* * *

Эта тварь постоянно ускользала сквозь пальцы, выводя Сейрен из себя, как никто другой. Класс Е, обращенная во время последнего инцидента с Ридо, - уже одного этого было достаточно, чтобы ее ненавидеть.
Но Сейрен давно разучилась испытывать к своим жертвам какие-либо чувства.
Однако эта чертовка задерживала ее, не давая вернуться к господину.
Бесцветная худенькая низшая лет, наверное, девятнадцати, она умудрялась дымом растворяться в толпе.
Сейрен удавалось увидеть ее лишь мельком, лишь издали.
Еще никого она так не желала уничтожить.

Она даже не сразу осознала, что ее на самом деле укусили. Она поняла это вдруг, третий раз за два часа меняя неуклюжую повязку на шее и сплевывая кровь в раковину.
Поняла – и перепугалась по новой.
Укусили. Громоздкая, неправильная, ассиметричная мысль не укладывалась в голову. Элли смотрела на себя в зеркало – и не узнавала. А по плечу, забытая, стекала кровь, пачкая голубую рубашку.

* * *

Эта тварь постоянно оборачивалась на Сейрен в толпе, словно чувствуя ее взгляд. И тотчас, будто в насмешку, исчезала меж людей.
Чертова маленькая дрянь!..
Телохранительница Курана напрасно прочесывала город квартал за кварталом.
Увидеть ее дважды за один день не удавалось никогда.
И это могло бы даже восхищать Сейрен, если бы не злило так сильно.

* * *


В детстве она часто играла в классики. Чертила их возле школы и прыгала с подругами. И пальцы на руках были постоянно бело-розовые от мела.

* * *

Был уже конец февраля, но весной почему-то даже не пахло.
Элли была уверена отчего-то, что она сможет узнать ее даже по запаху.

* * *

Кросс постоянно приглашал ее пить чай и всегда делал вид, будто ничего не произошло, и охота вовсе не затянулась.
Это раздражало Сейрен еще больше, чем его странный, горько-понимающий взгляд и вечные улыбочки.
Она стискивала пальцами тоненькую ручку фарфоровой чашечки и молча слушала болтовню ректора.
Чертова книга в темно-красном переплете как нарочно мозолила глаза.

* * *

Сегодня, кажется, был самый ужасный день, с тех самых пор, как однажды уже совсем недалеко от общежития из вечерних теней выступил мужчина с разными глазами.
Сегодня она не выдержала и все-таки постаралась хоть мельком увидеть брата.
Она прокралась к его школе и спряталась за широким, сросшимся из трех тополем. Холодный и бесснежный февраль – а до него и ветреный январь, и дождливый декабрь – превратили старое дерево в голую, серо-черную руку, голодно и сиротливо царапающую небо.
Элли подглядывала в щелочку между стволами.
Вот, наконец, прозвенел звонок, и из школы гомонящей, невероятно шумной и бестолковой толпой вывалились ученики. Дети были ужасны: они кричали непереносимо громко, от них неслись тысячи и тысячи разных запахов: мятная жвачка, пот, какая-то сдоба, чернила, пыль, бумага, табак и много, много чего еще. И конечно – дразнящий и тошнотворный – запах крови: ранки, царапины, ссадины, порезы.
Небо, дети были ужасны, просто невыносимы.
Элли мельком подумала, что раньше она хорошо к ним относилась – и тут же забыла об этом: потому что в толпе мелькнула знакомая, темно-рыжая шевелюра.
Морган!.. Брат!..
Он спускался по крыльцу в окружении ровесников, таких же четырнадцатилетних мальчишек, обсуждая что-то и смеясь. И почему-то казался намного, намного их старше.
Она едва ли могла разглядеть его лицо с такого расстояния – а ведь ей было так нестерпимо важно его увидеть, потому что она очень, очень боялась его забыть. И, кажется, на самом деле почти уже не помнила.
Девушке было страшно подходить ближе – вдруг Морган заметит ее. Ей совсем не хотелось, чтобы он видел ее… такой.
Но такие четкие мысли в голове не задерживались – Элли ломанным, блеклым силуэтом кралась по аллее: поближе, хоть чуть-чуть поближе.
Смотрела жадно и пугливо.
Брат шел среди одноклассников: спокойный, расслабленный – а спина прямая, как когда они ходили на могилу матери.
Багрово-медные волосы закрывали глаза, но видна была улыбка: легкая и отстраненная.
Элли казалось, что раньше он улыбался по-другому. Хотя, может, просто ветви мешали рассмотреть. Впрочем, она не могла бы сказать точно, что помнила прежнюю улыбку брата.
Еще ближе… ну хоть чуть-чуть...
Просто чтобы не забыть…
Девушка смешалась со школьниками, уже не замечая ни запахов не звуков, шла вперед бледной тенью – вперед, вперед, туда, куда шел Морган.
Ветер, бегавший по аллее, неожиданно швырнул в лицо пригоршню прошлогодних, истрепанных палых листьев и пыли, блеклые беловатые волосы на мгновение застлали взор – и Элли, должно быть, чем-то себя выдала: может неосторожным движением или испуганным вздохом.
Потому что брат, шедший в другом конце дорожки и, наверное, случайно отставший от товарищей, вдруг вздрогнул и обернулся.
И посмотрел прямо на нее.
Он стоял там, далеко, украшенный такими редкими в это время года солнечными лучами, прямой, с рюкзаком, закинутым на плечо, и на его лице проступила такая растерянность – и так вспыхнули серые с зелеными искрами глаза, - что девушка опрометью кинулась прочь.
Увидел!..
Узнал!... Испугался…. испугался…
Она бежала, не разбирая дороги, спотыкаясь, толкая прохожих. Кровь ревела в ушах, заглушая отчаянное, людской толпой оттесненное:
- Сестра!..

* * *

Наконец-то Сейрен повезло.
Эта тварь не пропадала с глаз – шла впереди, крадучись, словно охотилась, и испуганно – словно охота велась на нее.
Впрочем, ведь так оно и было.
Сейрен чувствовала, как по жилам разбегается знакомый азарт.
Небо, сколько дней она выслеживала эту низшую! И теперь та у нее в руках!..
Еще никогда она не преследовала цель так долго.
Неожиданно эта мысль заставила Сейрен задуматься. Ведь и правда: еще ни разу так долго…
Ей даже мимолетно стало жаль, что все уже закончилось.
Девчонка, класс Е, остановилась за широченным стволом старого тополя, прячась.
Напасть!.. Прямо сейчас, пока она открыта!..
Девчонка, не отрываясь, смотрела на школу. Сейрен настороженно замерла позади. Прозвучал звонок, с крыльца хлынули дети.
Низшая дернулась прочь, когда мелюзга с криками пронеслась около нее.
Сейрен дернулась тоже, боясь упустить.
Наверное, эта тварь просто охотилась. Надо загнать ее куда-нибудь подальше отсюда, пока она не сбежала опять, и убить. И возвращаться к господину.
Сейрен отчего-то медлила.
Последние ученики покинули школу и расходились, кто куда.
Старшеклассники со смехом уходили вглубь аллеи.
Девчонка бледной тенью потянулась за ними.
В груди Сейрен что-то беспокойно шевельнулось: нельзя упускать добычу! Она тоже отправилась следом, держась позади и не торопясь доставать оружие.
Какие-то малыши пронеслись меж ними с шумом.
Неожиданно один из подростков, шедших впереди, оглянулся.
Считанные мгновения он смотрел на низшую – и та вдруг охнула, развернулась и стрелой понеслась прочь, чуть не сбив оторопевшую Сейрен.
А мальчишка тут же кинулся за тварью, проталкиваясь через малышню, сбивая прохожих.
И все кричал:
- Сестра!.. Элли!
Не догонит, отрешенно подумала Сейрен, провожая их глазами.
Дети давно разошлись.
Мальчишки и, конечно, низшей, и след простыл.
Ушла-таки.
Сейрен сжала кулаки, чувствуя, что второго такого случая может не представиться.
Всю дорогу до Академии она проклинала свою неожиданную оторопь.
Как девчонка, впервые вышедшая на настоящую охоту, честное слово!..

* * *

Она пришла в себя уже на чердаке, что несколько последних месяцев служил ей жилищем: Элли сбежала из общежития, когда поняла, что хочет выпить соседку по комнате.
Теперь она сидела, забившись в угол и обняв колени руками. Она не плакала, только дрожала, как в ознобе.
Братик стал таким серьезным. Таким взрослым.
Она старалась вспомнить каждую черточку.
А перед глазами стояла аллея, тронутая редкими пятнышками скупого февральского солнца, множество болтающих, смеющихся, спешащих куда-то школьников.
И там, далеко-далеко, темно-рыжая макушка, медная от солнца, прямая-прямая тоненькая фигурка – и чуть видная улыбка: спокойная и серьезная.

* * *

Только к концу второй недели бесполезной слежки Сейрен неожиданно заметила, что у девчонки были огромные, серо-синие глаза в обрамлении светлых лучиков-ресниц.

* * *

Она так мало помнила из своей нынешней жизни, если это можно было бы так назвать.
Помнила пару встреч с такими же, как она – только укушенными гораздо раньше. Помнила шок, заставивший отшатнуться, вжаться в стену, пропуская мимо страшных полузверей, с горящими углями вместо глаз.
Кажется, тогда она плакала в последний раз – перестав стучать зубами от черного страха.
Помнила какой-то огрызок осени: пряно-бурые листья, голубые лужи, прихваченные тонюсенькой коркой льда, сизо-серые голуби, которых она кормила с руки. Наверное, тогда она впервые подумала, какой же будет весна.
Самое яркое воспоминание, как ни обидно, - охота.
Стрельба и крики. А она, Элли, сидела, забившись между каких-то ящиков, и зажимала рот рукой, боясь выдать себя даже дыханием.
Она просидела там, на безымянном складе весь остаток ночи и целое утро, боясь не то что выйти – пошевелиться.
Умирать почему-то все еще не хотелось.
Может, из-за брата?..
Элли не помнила.

* * *

Бесцветное пальтишко мелькало меж спинами прохожих, изредка окрашиваясь пятнами косого рыжеватого солнечного света.
Сейрен почему-то уже не старалась догнать.
Это настолько вымотало за последние дни, что странная апатия затмила даже желание быстрее вернуться к Канаме-сама.
Сейрен шла за девочкой просто по привычке.
И, кажется, потому что она впервые не пыталась ее ловить, та не пропадала, как утренний туман.
Просто скользила чуть впереди в беспрестанном людском потоке.
Сейрен даже начало казаться, что это превратилось в своего рода игру.
Она не спешила, не злилась, не думала, как загнать жертву в угол.
Просто любовалась игрой света на растрепанных светлых волосах

* * *

Голод был совсем не таким ужасным, как писали многочисленные фантазеры в своих книгах.
Голод, как голод. Ничего особенного: бесцветно-сероватый, безликий.
Голод был страшен тем, что затягивал, растворял в своей бесцветности, делая тебя своей частью, растворяя твое «я» без остатка в своей неколебимой глубине.
Кажется, она пила чью-то кровь. А может, не пила.
Голод растворял память тоже.

* * *

Февраль, бесснежный и ветреный, близился к концу. Сейрен и сама не заметила, как в мыслях «тварь» превратилась в «ту девочку».

* * *
Эти месяцы прочно научили ее избегать людей в форме Академии. Там, где они появлялись, случались постоянные неприятности, и потом оставался пепел в лужах. Пепел чернел от воды, и улицы начинали казаться ужасно грязными. Скорей бы весна.

* * *

Кросс отсутствовал где-то по делам, Сейрен уже почти час ожидала его в его кабинете.
Тишина казалась какой-то мертвой, глубокой, как колодец. Солнце падало длинными косыми лучами сквозь щели в темных тяжелых шторах.
Пальцы сами собой прошлись по корешкам многочисленных книг. Замерли на одном, и Сейрен, даже не поворачиваясь, знала, что это за рукопись.
Как она ни пыталась быть осторожной, едва ей удалось вытащить свою находку, остальные книги покосились, падая друг на друга, поднимая в воздух клубы пыли.
Девушка поспешно отдернула руку – фолиант в темно-красной кожаной обложке глухо шлепнулся на пол.
И снова тишина.
Когда зашедшееся сердце успокоилось, Сейрен медленно подняла рукопись, раскрыла наугад пожелтевшие страницы. Меж бровями залегла тоненькая хмурая складка.
Заслышав шаги, девушка едва успела наспех пристроить том на полку – совсем, правда, не туда, где было его место.
Когда зашел Кросс, она стояла по середине кабинета, болезненно-прямая, пряча руки за спину.
Сейрен прятала глаза, делая вид, что она не притрагивалась к фолианту.
Кайен прятал усмешку и делал вид, что верит ей.

* * *

Бывало, ей в толпе мерещилась девушка с необычайными, льдисто-сиреневыми волосами. Девушка всякий раз оборачивалась на взгляд.
Она была в форме той Академии, куда Элли не смогла пристроить братишку. А может, на ней было просто светлое платье.
Девушка была красивая.
Элли казалось, что так могла бы выглядеть смерть.

* * *

Серйен не знала семьи, она росла в кругу таких же полночных убийц, невидимых и неслышных ассасинов, которых с детства натаскивают на преданность господину и привычку охранять.
Из своего невеликого жизненного опыта она вынесла только, что семья – это связь.
Зачастую куда более нерушимая, чем Узы или кровная месть.
И теперь, когда она возвращалась под крышу дома ректора, ей порой, совсем редко начинало казаться, что они словно стали семьей.
Она, ректор и девчонка, за которой она охотилась.
Потому что еще ни с кем другим она не пересекалась так близко и так часто.
Куран-сама не в счет, господину можно поклоняться. Его нельзя назвать семьей.
Сейрен считала такие мысли отвратительными, злилась и гнала их прежде, чем они успевали окончательно оформиться.
Просто…
…если у девочки есть брат, значит… он теперь тоже – с ними?..

* * *

Камни, которыми была выложена мостовая, совсем не подходили для классиков. Но они напоминали об Италии.
О теплом море, соленом ветре.
О маленьких павильончиках, ванильном мороженном в вафельных стаканчиках, беспечных улыбках.
Папа тогда был жив.

* * *

Кросс отодвинул бумаги и чашку с чаем на край стола. Сказал, поднимаясь:
- Сегодня я пойду с тобой.
Не разучись она краснеть давным-давно, Сейрен бы вспыхнула при этих словах. Он что, думает, что она не в состоянии выполнить задание? Он сомневается в ней?
Почему-то больше было даже не возмущения, а оторопи и неожиданной обиды.
Девушка проговорила, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
- Спасибо, я сама закончу это задание.
Ректор замахал на нее руками, смеясь. Жизнерадостно бросил, накидывая плащ:
- Нет-нет, что ты. Я вовсе не собирался тебе помогать. У меня просто дела в городе.
Сейрен покосилась на него с подозрением, но больше не возражала.

* * *

Иногда она ловила себя на том, что со страхом и странным трепетом вглядывается в лица высоким темноволосым незнакомцам. Словно ожидая и боясь встретить того мужчину.

* * *

Они шли рядом, рука об руку, в двух шагах.
Кросс молчал, и от его непривычной задумчивости Сейрен было не по себе.
Она впервые, должно быть, поймала себя на мысли, что хотела бы снова услышать его безмятежную болтовню.
Но ректор молчал, и девушка не собиралась начинать разговор.
Солнце висело уже над самыми крышами домов, рыже-золотое.
По небу, непривычно высокому и яркому, синему-синему, кочевали белые, предвесенние облака.
Воздух почему-то казался особенно свежим.
- Мне налево, - у очередного перекрестка сказал ректор.
Остановился, посмотрел как-то особенно серьезно. Сейрен захотелось поежиться под его взглядом. Но она только кивнула.
Уже глядя ему в спину, привычно отмечая спокойные, неторопливые уверенные движения, ловя блики солнца на волосах, собранных в этот нелепый хвост, вдруг, сама себя испугавшись, захотела его окликнуть.
Зачем?.. Что бы она сказала?..
Сейрен вовремя остановила глупый нерациональный порыв, развернулась на каблуках и наугад свернула в какой-то проулок.
Кросс улыбался уголком губ, неспешно шагая вперед.

* * *

Где-то внизу на лестнице слышались шаги.
Кажется, уже пора.
Элли поднялась с колен, тщательно отряхнула от пыли подол заношенного, серого уже платья и расправила плечи. Страх почему-то выскочил со старого чердака раньше нее, и теперь было спокойно и даже немного весело.
Как в детстве, когда она играла с братишкой.
Она успела проскочить всего лишь один пролет, когда увидела внизу ту девушку, с волосами, похожими по цвету на весенний лед.
Девушка-смерть замерла, сузила глаза, узенькая рука дрогнула, потянувшись к оружию – и остановилась, так за него и не взявшись.
И Элли поняла, что у нее еще осталось время.
В два прыжка она прянула навстречу, увидела мельком, как распахнулись в изумлении фиолетово-грозовые глаза – и выпрыгнула в окно, выходившее на лестницу.
Холодный воздух свистнул в ушах, тело мягко спружинило, приземлившись на мостовую, и Элли запоздало подивилась, как много она, оказывается, может.
Она вдохнула поглубже приятно-морозный воздух – и бросилась вперед.
Вышедшее солнце светило прямо в глаза.

* * *

Сейрен промедлила целый миг, ошеломленно глядя вслед исчезавшей девчонке. Та оглянулась на мгновение и полетела по узенькому проулку.
Сейрен проводила ее глазами до сворота. И, чертыхнувшись, выпрыгнула следом.
Сизо-сиреневые пряди мазнули по щеке.

* * *

Кайен остановился рядом с оградой, в самом начале тополиной аллеи.
Он еще издали заметил мальчика. Тот стоял у самых школьных ворот, прямой и серьезный.
Наверное, он кого-то ждал.
Он вздрогнул, заслышав шаги ректора, и вскинул на него глаза.
Сколько выражений промелькнуло в них за секунду: надежда, радость, растерянность, недоверие, боль, разочарование…
Каскад, водоворот, поток.
Мальчишка опустил голову. А когда поднял – взгляд уже затвердел. Спокойствие и готовность. Сосредоточение.
И едва заметная тревожная морщинка между нахмуренными бровями.
На Кросса он уже не обращал никакого внимания.
Кайен подумал, что этот мальчишка уж точно дождется того, кого он так упорно искал глазами.
Даже если бы ждать пришлось вечно.
Проходя, Кросс отеческим жестом взъерошил темно-медные волосы. И усмехнулся сам себе, не обращая внимания на изумленный взгляд, устремленный в спину.

* * *

Она бежала по мостовой, которая не подходила для классиков, бежала вперед, прямо по лужам, поднимая тучи звездно-голубых брызг, ноги давным-давно промокли, а она все бежала и бежала, и ей казалось, что она вот-вот вспомнит имя того мальчика, с которым гуляла по песку в Италии.
За спиной, не иначе, распускались крылья.

Элли остановилась за миг до того, как преследовательница покажется из-за поворота.
Обернулась ей навстречу.
Сорванное бегом дыхание горячо клокотало в груди.
Смерть нужно встречать глаза в глаза, это она помнила.
Девушка и правда была очень красивая. И очень серьезная, прямо как маленький братишка.
Элли улыбалась ей.
И думала, что не дотянула до марта всего-то два денечка.
Интересно, какая все-таки будет весна?..
«…Ранняя» - прочитала она ответ в чужих темно-лазоревых глазах.
И в следующий миг все оборвалось.

* * *

Сейрен, опустив пистолет, молча глядела на садящийся пепел. Эта девочка, класс Е, стояла против солнца – и теперь ее прах, медленно оседая на мостовую темно-серым облаком, искрит и поблескивает, последние свои мгновения ловя солнечные лучи.
Сейрен круто развернулась и пошла прочь.
Теперь она понимала, почему у Кросса такие глаза. У девчонки – были такие же. И такая же улыбка.
Когда она вернется, она спросит ректора о многом.
Если наберется смелости.

@темы: Фанфикшн

---

День шестой. Не понять

[Rain_Dragon]

Название: Не понять
Автор:  .:Рио:.
Пейринг: Ичиру/Шизука.
Персонажи: Шизука Хио, Кирию Ичиру
Дисклаймер: (с) Хино Мацури
Жанр: ангст.
Рейтинг: джен.

Не понять

-Не плачьте, госпожа Шизука, - каждый раз, когда Ичиру видит слёзы Шизуки, он чувствует себя ничтожнейшим созданием на свете, и вовсе не оттого, что он так высокомерен, что считает себя виновным в горе этой женщины (уж поверьте, это не так), но потому, что ничем не может ей помочь. Он не знает, в чём причина её печали. Точнее говоря, он знает несколько причин. Но он никогда не спросит у Хио о том, что же на самом деле творится в её душе. Довольно того, что он – её слуга. Это честь, если вы понимаете ход мыслей Кирюу. Ичиру любит Шизуку. Всё, чего он желает – чтобы она была счастлива. Пусть она прикажет ему убить – он пойдёт и убьёт, кто бы ни являлся жертвой. По крайней мере, попытается. Пусть велит умереть – он с радостью отдаст свою жизнь, пусть только она станет хоть на чуточку не такой грустной. Но это всё, что он может для неё сделать. Он не смеет требовать у госпожи, чтобы она открыла ему свою душу. Она итак куда более откровенна, чем, наверно, следовало быть чистокровной вампирше с человеком. Разве этого не довольно? Удивительно, как ему, Ичиру, больно об этом думать. Неужели не довольно?
-Я не плачу, - это ложь, но ложь благородная. Чего и следовало ожидать от чистокровной, разве нет? Она просто не хочет беспокоить его, но получается, что беспокоит ещё больше. Бедная госпожа Шизука…
-Но я же вижу! Выпейте воды, госпожа Шизука, - Ичиру протягивает ей стакан. Вода в нём чистая, холодная – то, что надо, чтобы успокоиться. Женщина принимает его и выпивает примерно половину, затем обратно отдаёт обратно.
-Ичиру… А что ты будешь делать, если я умру? – как бы невзначай спрашивает Хио.
-Пойду и умру сам, - Кирю остаётся невозмутимым. Он уже всё решил для себя. Едва ли его поймут. Даже не так – слишком велика вероятность, что его НЕ поймут. О том, что происходит в его собственной душе, он сам никому не скажет. До поры до времени. Поэтому он никогда не допытывается ни о чём у своей госпожи. Он понимает, какую это может причинять боль.
-Отчего так, Ичиру?
Юноша лишь вновь горько улыбается.
-Госпожа Шизука, Вы ведь и сами знаете, почему, правда?
Чистокровная вампирша тоже улыбается, но немного двусмысленно – не то жалостливо, не то заигрывающе. Ичиру может делать что угодно, пусть даже он учинит своей госпоже допрос, на котором она всё ему чистосердечно поведает, но женскую логику ему не понять никогда, как бы он не старался. Но, может быть, в этом и есть всё её очарование?
-Конечно же, Ичиру.
-С Вами точно всё в порядке, госпожа Шизука?
-Разумеется. Будь так добр, принеси ещё воды.

@темы: Фанфикшн

---

День пятый. И вижу я сон

[Rain_Dragon]

Название: И вижу я сон
Автор:  Ash_tray heart
Пейринг: Зеро\Канамэ кажется Оо
Персонажи:
Харука Куран
Зэро Кирию
Дисклаймер: (с) Хино Мацури
Жанр:Ангст
Рейтинг: G

И вижу я сон

И вижу я сон. Стою я, Кирю Зеро, в центре огромного поля. И растут на этом поле грехи человеческие. Во сне я презираю все блага мира. Все ничтожно, обманчиво и призрачно. Есть я - идеальное в своем уродстве существо. Я есть Бог, несущий смерть и разрушение.

И подходит ко мне мой брат, Кирю Ичиро. Он давно уже обезумел и идет много лет не по той дороге, принимая мое идеальное уродство за красоту. Он жаждет променять небо на землю.

Я не хочу понимать его.

Следом за Ичиро идет Куран Харука,но не останавливается,а проходит дальше, вглубь поля, все больше погружаясь в грехи человеческие.

И так множество вампиров и людей проходят мимо. Один за другим. Враги и друзья, близкие и посторонние - и все кричат криком своей жизни или своей смерти.

Закрываю уши руками.

И подходит ко мне Куран Канаме.
Обнимает.

Он мне что-то говорит, а я очарованно слушаю и не могу пошевелиться. По правде говоря, в его словах было мало смысла, но этот голос и этот взгляд..прикосновенье.

Искажение реальности.
Тишина..и смех. Это был поистине самый мерзкий смех, который мне приходилось когда- либо слышать.

Освежи землю. Погаси солнце и зажги новое на небе. И говори. Не останавливайся, говори!


А потом я убил его.
Отчетливо помню как. Я его задушил.
В этот момент, в его взгляде я хотел бы прочесть скорее благодарность, чем злобу,но..

Да, я убил Ичиро.
Потому что я презираю: и смерть, и жизнь, и все блага мира.
Потому что я презираю то, чем являюсь.
Я убил его, потому что я люблю тебя, Куран Канаме.

Просыпаюсь.
Через пару минут прихожу в себя.

"Тогда мне было 20 лет. И было утро. И я лежал с ума сведенный сном."(с)

@темы: Фанфикшн

---

День пятый. Шанс есть всегда

[Rain_Dragon]

Название: Шанс есть всегда
Автор:  Alexiel-dark
Пейринг: Канаме/Айдо
Персонажи: Айдо Ханабуса, Куренай Мария
Дисклаймер: (с) Хино Мацури
Жанр: romance
Рейтинг: PG-13

Шанс есть всегда

Жизнь бывает очень жестока со слабыми людьми. А если ты не человек, то она просто беспощадна. Даже если попытаешься вести себя как обычный представитель вампирского общества, ты ни на минуту не сможешь забыть, что те, кто окружают тебя гораздо сильнее, и им ничего не стоит оборвать твою жалкую жизнь. Да и трудно оставаться гордым и высокомерным, презрительно смотреть на людишек, когда сам недалеко от них ушел. Не повезет тому вампиру, что родится слабым духом и телом, а если он еще и член знатной семьи аристократов, то он становится пятном на репутации всего рода.
Мария всегда знала свое место с самого рождения и не обольщалась на что-то большее. Она могла быть рада, что ей позволили вести тихую, мирную жизнь, а не уничтожили, когда выяснилось, что, как вампир, она ничтожно слаба. Хотя жизнью это назвать можно было с трудом. Скорее, спокойное существование. Ведь она избегала общества себе подобных, на что было несколько причин. Она не могла винить тех, кто подарил ей жизнь, в их желании избавиться от нерадивого отпрыска, не могущего за себя постоять. Лишние недомолвки и слухи были им ни к чему. Да и сама Мария старалась по возможности не появляться в светских кругах из-за непростительного страха, охватывавшего все ее существо, когда перед ней возникал более сильный вампир.
Пожалуй, именно поэтому она пожелала уединиться в родовом особняке в горах, несмотря на то, что тем самым обрекла себя на одиночество. Единственное, чего она хотела для себя, это близкого друга, который поймет и поддержит. Пусть даже жалеет ее, но будет рядом, чтобы скрасить ее одиночество.
Хио Шизука, будучи дальней родственницей рода Куренай, всегда вызывала страх и трепет в слабом теле Марии. Ведь она была чистокровной, а значит, могла без малейшего замешательства убить ее. До чего же было удивление несчастной девушки, когда та, стала, пусть не другом, но кем-то очень похожим. Когда Хио появилась в ее доме, первая мысль Марии была о скорой смерти. Ведь что еще мог желать чистокровный вампир, как не избавить мир от такого ничтожества. До чего же было ее удивление, когда Шизука не только не забрала ее короткую и бессмысленную жизнь, но и предложила свою помощь. Да, именно помощь. То, на что Мария ни в коем случае не могла рассчитывать. То, в чем ей отказала родная семья.
Хио оказалась очень понимающей и даже в чем-то доброй женщиной. И, конечно же, девушка не смогла отказать Шизуке в ее просьбе, тем более, после ее обещания дать возможность встать на одну ступень с другими представителями вампирской аристократии. Можно даже сказать, что Мария с радостью согласилась одолжить свое тело такой властной личности. Ведь благодаря этому она сможет наконец выйти в свет и посмотреть в глаза другим без страха, будучи под защитой чистокровной.
Девушка не могла знать, что ей предстоит побывать в академии, где вампиры и люди учатся вместе, и последние отнюдь не служат кормом для таких, как она. Жаль, правда, что почти ничего с минуты прибытия ей не запомнилось. Разве что некоторые моменты, и те – достаточно размыто. Все же из-за наличия в ее тела духа другого вампира память сильно пострадала. Мария смогла взглянуть на мир ясными глазами только после смерти своей покровительницы, о чем ей сообщил еще один подчиненный Шизуки – Ичиру Кирию. Девушка была действительно шокирована таким известием, но оно не вызвало такого страдания в ее душе, как то, что горело в фиалковых глазах телохранителя Хио.
Мария покидала стены академии Кросс, нисколько не ощущая потери. Она с уверенностью могла сказать, что это место не вызывает в ней никаких чувств. Разве что слабое любопытство и удовлетворение. Первое, потому что ей так и не удалось повеселиться. Она практически ничего не знала об этом месте из-за утерянных воспоминаний. А удовлетворение было вызвано тем, что Шизука хоть и умерла, но выполнила обещание. И теперь она могла больше не сторониться ни своих родных, ни других аристократов.
Девушка уверенно шагала по асфальтированной дороге, ведущей к воротам школы. Настроение было как никогда чудесное. Во всем теле ощущалась незабываемая легкость. Хотелось плясать и озарять мир счастливой улыбкой. Просто раскинуть руки в стороны и закружиться в простеньком танце. Хотя если сопровождающий ее блондин, вынужденный помочь донести вещи, согласится побыть ее партнером, то можно будет даже повальсировать. Но, скорее всего, Ханабуса Айдо не оценит ее предложения потанцевать под полной луной. Тот был как в воду опущенный, даже больше. На лице застыло каменное выражение готового услужить человека: губы холодно сжаты, а глаза тлеют стальным свечением, создается ощущение, что он двигается на автомате.
Мария все же не удержалась и скользнула вплотную к юноше. Обежала того вокруг, порхая в воздухе, словно бабочка, и замерла прямо перед ним, чуть пригнувшись, игриво смотря снизу вверх, ожидая реакции на такую выходку. Ханабуса послушно остановился, смотря прямо перед собой, словно ожидая указаний.
- Айдо-кун… Тебя ведь так зовут? – спустя минуту нарушила молчание Куренай.
Тот заинтересованно посмотрел на девушку и удостоил ту лишь безэмоциональным кивком. Мария улыбнулась, довольная тем, что вызвала хоть какую-то реакцию.
- Айдо-кун, а давай потанцуем?
Она прекрасно понимала абсурдность своего предложения и была готова выслушать гневную лекцию со стороны голубоглазого вампира, но тот лишь кинул взгляд на ворота, отметив, что до тех осталось примерно шагов двадцать, и холодно произнес:
- Я бы с удовольствием выполнил это ваше пожелание, Куренай-сан, но боюсь, вас уже ждут.
Мария тяжело вздохнула, озадаченная поведением Ханабусы. Как она знала из обрывочных воспоминаний, тот был очень энергичным и активным юношей. Улыбка редко сходила с его лица. Можно было сказать, что он с легкостью поднимал дух в любом человеке или вампире. Но что же стало причиной такой резкой перемены?
Девушка чуть нахмурилась, скрестила руки на груди, окидывая Айдо заинтересованным взглядом. В голове пронеслось то немногое, что она еще помнила. Пытаясь найти ответ в этих обрывочных картинах, Мария закусила губу и посмотрела вверх, на нависший прямо над зданием общежития желтоватый шар луны. Что-то было – неясное, но именно то, что стало причиной такого настроения Ханабусы. Девушка попыталась сосредоточиться, прижала палец к виску, стараясь вернуть четкость проносящимся моментам жизни в этой академии. А потом минуты, объясняющие все, слишком ярко отразилось в ее сознании. Мария тяжело вздохнула, покачала головой и уже другими глазами посмотрела на стоящего перед ней парня.
***
Время близилось к рассвету. Занятия уже давно подошли к концу, и ничто не мешало Шизуке в теле Марии свободно прогуливаться по этажам общежития. Хоть она и попросила разрешения у Курана поселить ее в старом здании, которым уже никто не пользовался, но с удовольствием изучала коридоры нового помещения. Было очень занимательно следить за жизнью молодого поколения. Тем более, мало кто мог ее заметить за этим непристойным занятием, которое смело можно было назвать шпионажем. Но все же главной интересующей Хио личностью несомненно был глава этого самого общежития.
Канаме Куран. Он был еще слишком молод, но смог многого добиться. И да, то, что творилось у него в голове, пожалуй, пугало даже ее. Хио была уверенна, что покрытыми пеленой скуки и печали глазами Куран пытался скрыть далеко идущие планы, в которых, несомненно, была роль и для нее. Вот только какая? Да и догадывается ли юный чистокровный о планах самой Шизуки?
Добраться до этажа, где находился кабинет Канаме, не составило большого труда. Здесь было пустынно и слишком тихо. Ступая бесшумно по покрытому темно-алым ковром полу, девушка достаточно быстро приблизилась к закрытой двери комнаты Курана. Прижавшись ухом к деревянной поверхности, она постаралась распознать находится ли кто-нибудь внутри. Тихие голоса были явным доказательством того, что комната была отнюдь не пуста. Но напряженные тона говоривших вызвали ощущение, что присутствующие внутри личности, если не ссорятся, то точно спорят.
Любопытство ни к чему хорошему не приводит, но, тем не менее, Хио посчитала необходимым узнать, о чем идет речь. Чуткий слух вампира мог с легкостью уловить суть, но Шизука никогда не доверяла словам. Она всегда полагалась больше на отражающиеся на лице собеседника эмоции, чем на смысл сказанного. Поэтому изящная, даже в чем-то хрупкая ладонь с уверенностью легла на ручку двери, беззвучно поворачивая, чтобы в следующий момент глаза выхватили в открывшемся проеме два напряженно замерших друг напротив друга силуэта.
- … не вмешивайся, - было последним, что сказал Куран, смотря своими до невозможности проницательными глазами в настороженные голубые.
- Но Канаме-сама… - сделал еще одну попытку вразумить главу Ханабуса.
- Айдо, не заставляй меня повторять дважды.
Казалось, от того взгляда, которым смерил Куран своего подчиненного, можно было превратиться в кусок льда. И неважно, что замораживать – способность Ханабусы.
Блондин до боли сжал кулаки, стараясь не отводить глаз от чистокровного. Похоже, каждый мускул его тела был до боли напряжен. Губы подрагивали от негодования, вызванного нежеланием главы посвятить его в свои планы. Юноша не понимал, почему Куран ему не доверяет, ведь они знаю друг друга с детства. Для Айдо Канаме был самым важным человеком, важнее, чем для кого бы то ни было. И голубоглазый вампир уже давно перестал относиться к нему как к другу. Канаме стал кем-то гораздо больше. Намного больше, чем Айдо хотел. Но ничего не попишешь. Как бы дорог Куран ему не был, добиться его доверия было невозможным.
Ханабуса нервничал, мысли спутались, в глазах горел злой огонь. Да, именно злой. Только сейчас аристократ стал понимать, что Канаме никогда не считал его своим другом. Для него он был таким же, как все. От понимания этого в груди что-то сжалось. Возникло острое желание обхватить себя руками и осесть на пол, спрятав голову в коленях. Стало больно. Но показывать свою слабость Ханабуса не имел права. К тому же он не хотел пасть в глазах главы еще ниже. Он будто погрузился в транс, смотря перед собой немного потерянным, но не менее злым взглядом.
Очнулся он оттого, что глаза замершего напротив Курана окрасились в ярко-алый цвет. Канаме был голоден, странно, что он еще не выпил положенную дозу искусственной крови. Хотя это ведь он, Айдо, отвлек его от этого дела. На столе как раз, переливаясь багровой густотой, стоял наполненный доверху бокал. Но что вызвало такую неожиданную реакцию?
Ханабуса озадаченно нахмурился, только сейчас почувствовав боль в прокушенной губе и влажную дорожку на подбородке. И Канаме это тоже заметил. Из-за чего почувствовал жажду. Конечно, абсолютно не важно, какую кровь пить. Главное – утолить голод. Но в голову пробралась странная мысль, заставившая отвести взгляд. Айдо стало немного стыдно из-за возникшего желания, но отказывать себе хотя бы в такой малости он не хотел. Поэтому, когда Куран направился к столу с явным намерением наконец позавтракать, Ханабуса нисколько не сомневаясь щелкнул пальцами, с удовольствием отметив приподнявшуюся бровь главы, когда бокал, к которому он, было уже, протянул руку, покрылся ровным слоем льда и рассыпался миллиардом блестящих частиц.
- Что это значит? – не поворачиваясь, спросил Куран.
Ханабуса не стал ничего отвечать, лишь скользнул языком по губе, слизывая кровь. Канаме был в ярости. Как смеет этот мальчишка вытворять такое? Или он хочет, чтобы Куран не сдержался и?.. А потом пришла догадка. Да, пожалуй, именно этого он и хочет.
- Зачем тебе это? – вновь посмотрев на аристократа, вопросил чистокровный.
- Хотя бы один раз… - юноша не осмелился поднять глаза от пола, не решаясь продолжить, сильнее закусывая губу, отчего вновь выступила кровь.
- Что ж. Ты сам этого хотел, - приближаясь к блондину, протянул Канаме.
Айдо совсем не ожидал того, что последовало дальше. Куран, жестко обхватив его шею ладонью, притиснул его к стене, нисколько не заботясь о сохранности аристократической шейки. Ханабуса вцепился в душащую руку, смотря полными паники глазами в горящие кровавым огнем. Но потом немного успокоился, так как хватка ослабла, а лицо Курана стало неумолимо приближаться. Айдо уже подумал, что глава собирается слизать с него выступившую кровь, и, наверное, эта мысль слишком явно отразилась в его глазах, так как Канаме замер и отстранился, но шею не отпустил. Коснувшись пальцем другой руки подбородка юноши, чистокровный собрал подушечкой оставшуюся яркую дорожку, после чего поднес его ко рту, медленно слизывая кровь.
Айдо озадаченно посмотрел на прикрытые глаза главы. Он не рассчитывал на такое его поведение. Если Канаме ограничится только этим, то это будет его самым большим разочарованием, ведь он смог перебороть себя и отчаяться на такой поступок, рискуя вызвать гнев, которого и не избежал. Руки безвольно сползли вниз, отпустив удерживающую его шею кисть, Ханабуса горько вздохнул, и был не готов к тому, что Канаме резким движением подцепит пальцем край пиджака, рванув вниз, выдирая пуговицы даже с рубашки, обнажая белую аристократическую кожу шеи и груди. Голубые глаза испуганно распахнулись, а острые клыки уже пронзали тонкую преграду, позволяя тонким струйкам стекать вниз, окрашивая белую ткань в красный.
Айдо обмяк, прикрыв глаза. Он добился своего, впервые в жизни ему удалось вынудить Канаме поступить так, как он того хотел. И сейчас, ощущая в своей шее клыки чистокровного, чувствовал странное удовлетворение. Блондин поднял руку, в попытке обхватить затылок Курана, чтобы прижать ближе, но тот недостаточно сильно увлекся трапезой, чтобы не заметить этого жеста, и предотвратил его, сжав обе руки подчиненного у того над головой, до боли стискивая запястья, не отрываясь от его шеи ни на миг.
Айдо замер, понимая, что хватит с него и этого. Хотя хотелось немного большего. Но решиться и на такой шаг Айдо не посмел бы. Это был бы уже перебор. Все же играть с настроением главы опасно для жизни. Было безумно приятно ощущать прикосновения губ дорогого человека и языка, мягко зализывающего две аккуратные ранки. Ханабуса едва заметно выдохнул, прежде чем открыть глаза и посмотреть на сытого Курана. Казалось, выражение лица того нисколько не изменилось. Единственным, что было не так, оказалась единственная капля крови, застывшая в самом уголке. Айдо сглотнул, смотря на нее, чувствуя, что его глаза начинают алеть. И, хотя мог легко перебороть возникшее желание, он подался вперед, чувствуя, как заныли руки, все еще сжатые Кураном, и осторожно слизнул злосчастную каплю. Попытался скользнуть языком дальше, но был жестко остановлен отстранившимся Канаме, холодно заметившим:
- Если у тебя все, можешь идти.
Ханабуса, не веря, посмотрел на чистокровного, громко сглотнув. Вот так просто. Канаме дает надежду и отбирает, нисколько не заботясь о том, с кем играет. Ханабуса еще немного посмотрел на Курана, словно ждал, что тот скажет что-нибудь еще, но Канаме молчал. Айдо мотнул головой, как мог, привел разорванную одежду в порядок, чтобы, если вдруг встретит кого-нибудь в коридоре, не вызвать лишних вопросов. Двинулся к двери, остановившись в паре шагов от выхода.
- Я… мне жаль… - и вылетел из кабинета, зажмурив глаза, стараясь не проронить ни каплю внезапно выступивших слез.
Шизука проследила глазами за удаляющимся юношей, понимающе хмыкнула и вошла в кабинет. Куран, казалось, ничего не заметил, стоял, выписывая подушечкой пальца непонятные символы на холодном стекле. Перед тем как повернуться, чтобы продолжить разбираться в недавно полученных письмах, едва слышно выдохнул:
- Мне тоже, - и замер, встретившись взглядом с ухмыляющейся Хио.
- Вот оно что, - задумчиво протянула она. – У прародителя есть чувства.
- Не понимаю о чем вы, - незамедлительно ответил Куран. – Вы что-то хотели?
- Не думаю, что ты не понимаешь, хотя…
Девушка не стала заканчивать и вышла из комнаты, продолжая загадочно улыбаться. Канаме ее удивил. Конечно, видящий только то, что лежит на поверхности, человек, никогда не смог бы понять, что только что произошло. Но Хио была отнюдь не такой, поэтому смогла углядеть то, что Куран попытался скрыть. Вся эта ситуация была до боли смешна. Двое мальчишек, не могущие справиться со своими чувствами, но старающиеся скрыть их друг от друга. Самое настоящее ребячество. От прародителя рода Куран она ожидала гораздо большего. Хотя, если подумать, возможно, юный Канаме еще не слишком искушен в таких делах. Смешок невольно сорвался с губ.
Очень захотелось узнать, что же сейчас делает Айдо-кун. Все же произошедшее только что должно было вызвать смятение в его чувствах. Девушка незамедлительно поспешила в другое крыло общежития, надеясь застать там юношу. И, похоже, удача сопутствовала ей сегодня, потому что Ханабуса сидел на подоконнике в рубашке и брюках – пиджак бесформенной кучей валялся на кровати – и задумчиво сжимал в руке маленький бирюзовый шарик. Во всей его позе сквозила обреченность и печаль. Наверняка, он винил себя в том, что произошло, но не жалел. Пальцы то и дело касались места укуса, хоть от того не осталось и следа, а губы почти беззвучно шептали:
- У меня не было ни одного шанса…
Шизука подавила смешок. Все же до чего наивный ребенок, совсем не понимает чувств того, кого любит и чуть ли не боготворит. Скорей всего, вся ситуация выглядела как обычный процесс питания. И мальчишка не заметил, как Канаме поглаживал кожу его запястья, при этом сжимая до боли руки, чтобы Айдо не почувствовал невольной ласки, как он почти неощутимо касался его бедер своими, тесно прижимаясь, что абсолютно не требовалось для того, чтобы просто поесть. И, конечно же, если бы Куран ничего не испытывал к этому невозможному аристократу, то ни за что бы не позволил ему, коснуться своих губ.
Неразумные дети. Но помогать им Хио не собиралась, если они не способны понять друг друга, то не стоит и пытаться подтолкнуть их. Девушка тихонько вышла за дверь, успев заметить, как Ханабуса отшвырнул от себя стеклянный шар, перед этим заморозив, и следил за тем, как со стены осыпаются мелкие осколки. И уже отходя от двери, услышала:
- Ни одного шанса…
***
Ханабуса смотрел в сторону, не замечая озадаченности Марии и искреннего сожаления, отразившегося на ее лице. Но, почувствовав, как маленькая ладонь обхватывает его пальцы, опустил на нее взгляд. Куренай немного покусала губу. Она еще не решила, что нужно сказать, как подержать этого невозможного вампира. Но потом слова сами сорвались с языка.
- Зря ты так думаешь. Шанс есть всегда, нужно только его разглядеть, - после чего выхватила из его рук свою сумку и, посмеиваясь, направилась к воротам.
- Дальше я сама. А у тебя, я думаю, есть кое-что, что нужно прояснить.
Айдо удивленно глядел вслед девчонке.
Какого черта? – пронеслось в голове.
Он хотел, было, окликнуть эту маленькую… Марию и заставить пояснить только что сказанное. Но та уже скрылась за кованой оградой, оставив его размышлять над своими словами. Все же она не Хио Шизука, и ничто не мешает ей немного подтолкнуть этих детей.

@темы: Фанфикшн

---

День пятый. Между страданьями земными

[Rain_Dragon]

• Название: Между страданьями земными
• Автор:  Гордыня
• Бета:  вкусный костный мозг
• Пейринг: да как такового вроде нет, всё дженово… Ладно, вру, вышел намёк на Ягари/Кросс. Яойщик усмотрит, я думаю.
• Персонажи: Ичиру Кирию | Ягари Тога
• Дисклаймер: Хино Мацури
• Жанр: псефдофилософия
• Рейтинг: PG

Между страданьями земными

Между страданьями земными
Одна земная благодать:
Живя заботами чужими,
Своих не видеть и не знать.

А. Блок
Это было неожиданно - снова почувствовать себя учителем. Это было как возвращение в молодость, правда, скорее на эмоциональном уровне, а не на физическом. Всё же, понемногу он старел. Новый ученик, - почему-то, называть мальчишку про себя как-то иначе почти не получалось - был непривычно взрослым, и это вызывало досаду: личность сформирована и переделывать придется долго, с болью и скрипом. Это будет, возможно, гораздо интереснее, чем с Зеро, но всё же, как было бы проще, если бы мальчику с детства привили ненависть к вампирам, а тут всё полностью наоборот. Сын охотников почему-то был воспитан вампиром. В истории это просто-таки парадокс.
Главная проблема была в том, что «ученик» не был осведомлён о своей новой роли, или, во всяком случае, совсем её не воспринимал.
Яркое солнце светило в незакрытое занавесками окно, слепя глаза, и Ягари отчаянно щурился, просто ленясь отвернуть стул. Кроссу хорошо, ему оно светит в спину. Кофе в чашке отвратительно сладкий и молочный, да и не кофе даже, а какая-то имитация. Он давится этой гадостью, даже не пытаясь скрыть своего недовольства и попыхивая сигаретой. Хоть курить не запретил по старой дружбе, и на том спасибо.
Внезапно в голову пришло, что всё здесь, наверное, специально так построено, да. Свет в лицо – это такой трюк для допроса. И что из того, что это школа? В конце концов, ученики здесь далеко не обычные и, по мнению Ягари, ночной их части вообще нечего делать в таких заведениях.
Сам Кросс, пускай и взявший моду носить очки и мило улыбаться, вязать шарфики и раздаривать их всем вокруг, пить зелёные чай и устраивать праздники … в общем, вести себя, как многодетный папаша и примерный семьянин, по-прежнему в первую очередь оставался охотником. Да, охотником на тех, кого сейчас опекает. И милая отческая улыбка – это не более чем маска, пускай и, в первую очередь, для самого себя.
Тёрпкий запах табака пропитал комнату и теперь странно искажал ирреальную картину мира и покой конкретно в этом кабинете. Ягари сейчас чертовски хочется презрительно процедить, сквозь зубы «пацифист», но знает, что это будет ошибкой. Кросс не пацифист, просто в своё время так и не смог реализовать непомерно развитые отцовские инстинкты, вот теперь и играет в многодетного папочку. Ягари это кажется смешным, ведь некоторые «детки» гораздо старше «папочки».
- Откушай пироженку, - любезно кудахчет Кросс, сейчас он просто до ужаса напоминает охотнику курицу-наседку.
Ярко жёлтый пушистый шарф только подчёркивает это сходство. Ягари послушно пододвигает к себе тарелку и берёт в руки чайную ложечку. Вообще-то он не любит сладкое, но спорить с Кроссом себе дороже, да и готовит тот действительно отменно. Сладкая выпечка просто тает во рту и похвалой повару-любителю служит притаившаяся в уголках губ улыбка. Горький кофе разбавляет, возможно, излишне приторный сладкий вкус и Ягари почти наслаждается десертом. Почти, потому, что в голове слишком много мыслей, чтобы внимания хватило на что-то ещё, тем более, на что-то столь тривиальное, как вкус того, что лежит в его тарелке. Благо, не яд, а остальное к чертям, ну или к этим тварям кровососущим.
Мимолётная мысль о кровососущих вновь вернула его к мысли о псевдо-ученике. Новости о том, что он на учёте у охотников, мальчишка не удивился. Только почти незаметно и криво усмехнулся, совсем как брат, и точно так же пожал плечами.
- Знаешь, на кого ты сейчас похож?
Ягари уверен, что эта милая улыбка ему не нравится. С такой улыбкой Кросс когда-то убивал.
- И не хочу знать, - уверенно отвечает Тога.
Кроссу всё равно, что Ягари ответит. Он всё равно скажет.
- На обеспокоенного папочку, любимая доченька которого влюбилась в байкера~
Уже отвратительный в своей прохладности кофе мигом попадает не туда и стол, поднос, какие-то папки с документами, а так же физиономия Кайена оказываться забрызганы ими. Пока Ягари кашляет, Кросс укоряющее цокает языком, без какого либо сожаления и даже какой-то меланхоличной отстраненностью оценивает ущерб.
- Осторожнее нужно быть, - каким-то уж через чур радостным голосом сообщает Кайен.
Тонкие пальцы, выудив из кармана беленький платочек с почти незаметным кружевом по краю, тщательно протирают стёкла очков.
- Уж лучше в байкера, чем в кровососа, - не остается в долгу охотник и невольно попадает в цель.
Лишь на миг Ягари встретился с ясным взглядом светлых глаз давнего друга и тут же усомнился в том, что тому нужны очки. Лицо Кросса почти не изменилось, но по левой линзе прошла трещина, а на нежно розовой подушечке указательного пальца, медленно, словно нехотя, появилась тёмная и густая капля крови, словно на ветке дерева набухла первая почка.
- Ой, - растерянно выдыхает Каен, сунув палец в рот.
Ягари вину не чувствует. Сейчас в нём слабо-слабо, но всё же играет свою пронзительную мелодию мрачное торжество.
- Ну ладно, пойду, прогуляюсь, - немного неловко прохрипел Ягари, вставая из-за стола.
- Пистолет лучше оставь, – понимающе улыбается Кросс.
- Ни за что, - спокойно отвечает охотник.
И нет, мальчишку он искать не будет, а по крыше будет прогуливаться совершенно случайно.
Каждый из них по-своему удовлетворяет свои отцовские инстинкты.

@темы: Фанфикшн

---

День пятый. Your hands are cold

[Rain_Dragon]

Название: Your hands are cold
Автор:  Dr. A. Cameron
Бета (если есть): Ворд?
Пейринг: Каин/Рука
Персонажи: Каин Акацки, Рука Соуэн, упоминание Канаме Курана, Юки Куран и Айдо Ханабусы.
Дисклаймер: (с) Хино Мацури
Жанр: флафф, романс с каплей ангста
Рейтинг: G
От автора: идея и название навеяно саундтреком к «Гордости и предубеждению» Dario Marianelli – Your Hands Are Cold. Автор позволил себе придумать примерную дату рождения Руки (приблизительно конец февраля – начало-середина марта). Внимание: авторский взгляд на персонажей, так что не исключен ООС, AU. И еще это практически POV Каина, только от третьего лица.

Your hands are cold

Your hands are cold

- Замерзла?

На улице почти весна, теплое солнце садится за горизонт, одаривая последними нежными лучами света, уже не причиняющими вреда глазам вампиров. Однако ветер еще порывист и холоден, и наследница клана Соуэн зябко ежится и обнимает себя за плечи, стараясь согреться. Глупая, еще вчера снег лежал, а она уже сняла пальто. Каин, чуть улыбаясь теплу солнца и собственным мыслям, протягивает пиджак – уж он-то не замерзнет.

- А что, если они не придут?

Откуда такая неуверенность?

- Глупая, сегодня твой день. Он придет.

Каин не понимает ее – и сильная, и совсем беззащитная, высокомерная, холодная – но это показное, для него она воплощение женственности. Ну как можно в свой день рождения, думать об этом? Конечно, Канаме-сама будет на празднике, может и не долго, но он обязательно поздравит свою самую преданную подданную. Он ведь всегда ценил и уважал ее.

Рука настояла на «семейном» празднестве, отложив на неопределенное «потом» пышный бал, о котором просили родители. А Каин рад, что именно его попросили помочь ей с организацией – она не так часто позволяет ему остаться рядом с ней.

Соуэн согревает горячим дыханием ладони, а он пытается справиться с приливом нежности к этой безответно влюбленной в их короля девчонке. Прощальные лучи заходящего солнца путаются в ее волосах, ветер треплет светлые локоны.

- Тепло, - почти шепотом. Девушка продевает руки в рукава его пиджака и улыбается уголками тонких губ.

До начала праздника еще часа два-три, а до приезда главного гостя, скорее всего, чуть больше. Однако, думается Каину, что бывшая несносная староста Академии не даст брату сильно опоздать. И все же до появления Курана глаза Руки будут печальны. Ревновать глупо и не имеет смысла, она ведь и сама прекрасно понимает и даже уже не надеется ни на что, но все равно любит. А Каин согласен быть пока просто другом, и, пока не заживет хрупкое сердце, оберегать ее.

А еще Акацки ловит себя на мысли о том, что счастлив. Тем, что просто может быть с ней рядом, что с ним она такая, какая есть, без показной отчужденности и надменности. Своенравная, как кошка, мягкая и такая родная.

Длинные серьги колышет ветер, тоненькая цепочка бликов играет на ее шее. Хотел бы он, Каин, вот так же безнаказанно и свободно прикасаться к ней, щекотать дыханием шею… От таких мыслей становится жарко, и он отходит в тень, прислоняясь к массивному стволу, кажется, дуба.

Еще в детстве, когда их маленькая компания играла на улице, ее взгляд всегда был прикован к незнакомцу, которому так нагло отказал в дружбе Ханабуса. Незнакомцем, конечно, оказался Куран. Каин оставался в тени, верным другом. И даже сейчас он все еще затенен «его величеством».

На ее щеках играет легкий румянец – и правда, замерзла, последние лучи рисуют на ее лице тенями замысловатый орнамент. Темнеет - небо уже темно-синее с багряными росчерками перистых облаков.

- Каин… Спасибо.

Это было неожиданно. Она смотрит прямо в глаза, чего-то ждет, а у вампира сердце пропускает удар.

У нее во взгляде прячется то самое солнце. За не выплаканными слезами, за разбитым сердцем, за нежеланием отпускать фанатичную увлеченность и болью. И улыбается Рука лучисто, нежно так, мягко… и влюбленно. И пусть тепло это предназначается другому, Каин счастлив.

Он подходит ближе, обнимает со спины эту смешную и нелепую в его пиджаке девушку, зная, что она не оттолкнет, согревает ее ладони в своих и вдыхает аромат ее легких цветочных духов. Не об этом ли он мечтал?

А на празднике они будут играть в забавную игру людей «Фанты» - идею Ханабусы, пить шампанское и смеяться над шутливой перепалкой того же Айдо и как будто бы вернувшей амплуа стража Юки. Рука сыграет на фортепиано тринадцатую прелюдию Баха, заставив в который раз сердце Каина болезненно сжаться, а потом сам Канаме-сама пригласит ее на тур вальса.

Подарок Каина она откроет не сразу, лелея любопытство и гадая о содержимом, словно растягивая удовольствие, а развернув, увидит: «Я буду рядом» в открытке и белые перчатки.

@темы: Фанфикшн

---

[.Ritsu]

На просторах яп. сайта попадаются разные забавные вещи.
Возможно, что-то где-то уже было, но всё-таки.

Клик.

@темы: Арт, Фанарт

---

День четвёртый. Monster Inside

[Rain_Dragon]

Что ж, сегодня сделаем передышку в чтении и будем любоваться фанартами.

Найдите в себе силы, прочитайте и оставьте полноправный комментарий. Автору будет приятно

• Название: Monster Inside
• Автор:  Kursnic
• Персонажи: Кайто Такамия
• Дисклаймер: (с) Хино Мацури.
• Жанр: Арт.

[[Человек-загадка. Нет ни одной личности в этом мире, кто знал бы его настоящего. Просто Кайто, а не опытного охотника без принципов и жалости.
Сколько парень себя помнил, вокруг него всегда было много людей.
Сначала учитель Ягари и близнецы Кирию. Но Это было так давно, что Кайто предпочитает считать это время сном. Тогда он улыбался, глядя на играющих малышей, когда видел, как Зеро переживал и заботился о своём брате. Он чувствовал себя частью их компании, и, наверное, тогда он был счастлив.

Много воды утекло с тех пор, много чего произошло – хорошего и плохого. Такамия узнал о трагедии в семье Кирию уже после того, как произошло его личное несчастье. Говорят, горе меняет людей. Кайто прочувствовал это на себе, когда смотрел на тело брата, которое уже покинула жизнь, знал, что уже ничего не будет как раньше. В нём что-то изменилось.

Monster Inside

Он мог улыбаться людям, но внутри него росло нечто темное. То, что позволяло ему двигаться дальше, не замечая всех тех препятствий, что несла ему судьба. Не позволяло сломаться и свернуть с намеченной дороги.
Поэтому когда Кайто снова, спустя много лет, увидел своего старого друга, сына известных охотников, а ныне вампира, которому приходилось утолять свою жажду кровяными таблетками, он лишь тихо обещал помочь, если Кирию не сможет сдержать себя. Убить.

Зеро на это только хмурился. И Кайто в какой-то момент понял, что они похожи. Внутри Кирию жил зверь, жаждущий крови, а внутри Кайто – хищник, желающий убивать. Они были похожи, но это не помешало бы Кайто убить Зеро, если б понадобилось.

В конце концов, зверь живёт в каждом, а зверь, что пьёт кровь только в вампирах. А вампиры враги, с этим зверь Кайто согласен.
Автор:  Nelliely
Бета: Hime

@темы: Фанфикшн, Фанарт

---

День четвёртый. Random sampling

[Rain_Dragon]

Что ж, сегодня сделаем передышку в чтении и будем любоваться фанартами.

Найдите в себе силы, прочитайте и оставьте полноправный комментарий. Автору будет приятно

• Название: Random sampling
• Автор: L rjuzaci
• Пейринг: Айдо/ Ичиру.
• Персонажи: Ичиру Кирию.
• Дисклаймер: (с) Хино Мацури.
• Жанр: Арт.

[[Айдо редко бывает чем-то заинтересован настолько, чтобы провоцировать объект своего любопытства.
Ну, разве что Юки Кросс. Но тут дело в другом, Айдо просто нравится смотреть как каждый раз, оказывавшись в его руках, нервничает девушка. Страх, написанный на её лице позволяет Ханабусе чувствовать себя королём ситуации, пока собственно не появляется другой король и Айдо не приходится извиняться.

Кирию Ичиру, это совсем другое дело. Он является загадкой для вампира. Такой похожий и одновременно не похожий на своего близнеца. Казалось бы, спокойный и дружелюбный, но Айдо знает, что это всего лишь маска, скрывающая истинное лицо младшего Кирию. Аристократу хочется сорвать эту самую маску, хочется узнать его настоящего.

Поэтому сейчас, когда брат Зеро приставил к его горлу катану, аристократ вместо чувства страха испытывает лишь предвкушение.

Random sampling

Всё остальное отходит на второй план. И желание выслужится перед Кураном, и чувство страха за беспечную старосту и даже странность поведения Такумы. Всё это не важно, главное – узнать настоящего Ичиру.

Поэтому Айдо протягивает руку, касаясь подбородка Ичиру и заставляя его смотреть прямо в глаза, спрашивает:
- Какой ты настоящий?
Кирию пару секунд смотрит на него, а затем отвечает, тихо, словно выталкивая из себя ответ:
- Тот, что был в детстве.

Юноша убирает катану, разворачивается и уходит, оставив вампира смотреть ему в след. Айдо улыбается – ему удалось приоткрыть завесу тайны. Но это только начало, Кирию Ичиру никуда от него не уйдёт.
Автор:  Nelliely
Бета: Hime

@темы: Фанфикшн, Фанарт

---

[Латентный пидорас]

реклама согласована с администрацией.

Ролевая игра по мотивам Второго сезона всеми любимого аниме.

В игру требуются!
Канаме Куран
Зеро Кирию
Ханабуса Айдо
Рима Тойя
Акацуки Каин
Кайен Кросс

запись создана: 26.04.2010 в 23:59

@темы: Аниме, Реклама

---

День третий. Ноша

[Rain_Dragon]

Название: Ноша
Автор:  Kursnic
Пейринг: Харука/Джури, Ридо/Джури, Канамэ.
Персонажи: Джури Куран; Канамэ Куран
Дисклаймер: (с) Хино Мацури
Жанр: гет(!), дорама.
Рейтинг: NC-17 – за гетный секс и кровяку.
Краткое содержание: Харука и Джури, кажутся идеальной парой. Но так ли это на самом деле?
Примечание автора 1: Большая часть происходящих в фике событий так или иначе имеет предпосылки в каноне.
К примеру, нам известно, что Ридо выкрал у четы Куранов их первого ребенка, вселил в него дух Основателя рода Куран, что смог получить власть над ним; что он кусал Джури против ее воли; что неплохо общался с Советом и проч.
Я лишь собрала все факты и попыталась приготовить из них одно блюдо. Посолила и поперчила - может, вышло что-то съедобное, а может – и полная бурда.
В любом случае, мне хотелось внести ясность в мутные моменты канона, только и всего)
Примечание автора 2: Черт, это гребанный дамский роман!
Это хуйня, извините Т_Т

Ноша

Глава 1.

Густые каштановые волосы ловчей сетью разметались по белой простыне, запачканной кровью. Пряди челки завитками лежали на вспотевшем лбу. Джури прерывисто вздохнула, едва сдержав долгий стон.
Нагая, она лежала на кровати, покрытой скользким белым шелком. У подножия были разбросаны подушки, на полу стояли золотые подсвечники, в которых горели мистическим голубоватым огнем черные свечи. Остальная комната тонула во тьме: ни стен, ни потолка не было видно.
Меж раскинутых бедер Джури лежал темноволосый мужчина. Его тело блестело от пота, а его темные вьющиеся волосы прилипли к шее. Он целовал округлую грудь, прикусывал сосок до крови и тут же слизывал выступающие алые капли.
- Джури, - прошептал он и поднял голову, посмотрев ей в лицо, - Джури…
Она чувствовала, как его низкий, бархатистый голос будто обволакивает ее, лаская не менее страстно, чем его руки.
Джури нравилось, как он произносит ее имя.
Свет свечей дрогнул, блики заплясали в его глазах – синем и красном.
Когда Ридо вонзил клыки в тонкую шею Джури, она застонала и прижалась к нему еще сильнее. Казалось, восторг наполнил все ее существо. Она вздрогнула, почувствовав, как он проникает в нее, и открыла глаза.
Джури села на диване, с ее колен на пол упала раскрытая книга. Ну да, она ведь заснула за чтением.
В доме стояла тишина, только в камне потрескивали, догорая, березовые поленья.
- Это сон, это всего лишь сон, – зашептала она, обхватывая плечи руками.
Происходящее в ее видении казалось невероятно реальным. Казалось, она до сих пор чувствовала на своей шее рот Ридо. Джури несмело протянула руку к месту укуса и боязливо ощупала кожу. Конечно, ни раны, ни крови она не обнаружила, но от этого почему-то стало только страшнее.
Джури не могла понять, какие чувства вызвал у нее этот сон. С одной стороны ее приводила в ужас одна мысль об измене Харуке, но с другой – ей было приятно ощущать прикосновения Ридо.
Взгляд блуждал по комнате, ища за что бы зацепиться, чтобы отвлечься от крамольных мыслей. Джури заметила, что, резко поднявшись, уронила на пол книгу, за чтением которой заснула. Она подняла томик и принялась расправлять смятые листы. Это был дамский роман, одна из слезливых историй любви, которые она любила читать в последнее время.
- Ну да, именно из-за этой глупой книжки все и случилось!
Успокоенная этой мыслью, Джури натянуто улыбнулась.
На диванчике, касаясь углом пола, лежал мягкий бежевый плед. Наверное, Харука накрыл им ее, когда обнаружил жену спящей. Джури с нежностью прикоснулась к ткани, все еще хранящей тепло ее тела.
Харука, милый-милый Харука.
Внезапная догадка поразила ее, словно разряд электрического тока.
«Почему Ридо? Почему не Харука?»
Джури со злостью отбросила плед.
- Ну, хватит! – Воскликнула она и швырнула книгу, страницы которой только что бережно расправляла, в камин. – Довольно!
Улыбающееся лицо Ридо стояло перед глазами.
Джури решительно поднялась с дивана. Не стоит об этом думать, ведь это всего лишь дурной сон. Она взяла кочергу и помешала мерцающие угли в камине. Среди красных огоньков ей почудился синий и она со злостью взворошила угли. Они брызнули искрами на ковер, в воздухе тут запахло паленым. Джури спешно притоптала начавший тлеть ворс.
Все шло наперекосяк! И все из-за этого бестолкового сна.
Джури решительно направилась к лестнице. В моменты душевного расстройства она всегда находила утешение у Харуки. Его спокойное молчание и теплые ладони помогали Джури забыть о проблемах и горестях. Он был ее мужем, ее опорой и любовью.
«Любовью?» - ехидно переспросил противный голосок где-то на грани сознания. - «Не лги себе!»
На втором этаже царили полумрак и тишина. Мягкий желтоватый свет единственной свечи шел из кабинета. Джури улыбнулась: ее муж, как всегда, заработался допоздна и забыл обо всем на свете.
Он сидел спиной к двери, внимательно вчитываясь в строки какого-то документа.
Джури на цыпочках подошла к нему сзади и закрыла ему глаза ладонями. Она была уверена, что Харука отлично слышал ее и знал о ее намерениях, но эти ребяческие игры они оба так любили, что предпочитали претворяться, будто не слышат и не видят ничего вокруг.
Она смотрела, как он облизывает губы, как откладывает надоевшие бумаги. Запах его кожи манил Джури, ей казалось, что она чувствует тонкий аромат его крови. Джури любила кровь Харуки и пила ее при каждом удобном случае, он же напротив, прикасался к ее шее крайне редко.
- Угадай, кто, – прошептала она, наклонившись к его уху.
Вместо ответа он сжал ее ладонь и, поднеся к своему рту, пылко поцеловал тыльную сторону.
- Джури.
- Верно, - согласилась она и, наклонившись, припала к его шее.
Он откинулся на спинку кресла и издал тихий стон, запустив пальцы в ее волосы.
Возбуждение, которое Джури испытала во сне и о котором, казалось, забыла, вспыхнуло в ней с новой силой. Она оторвалась от шеи Харуки, хотя его кровь, как всегда, была невероятно вкусна, и зашептала ему на ухо:
- Пойдем в постель? Милый, тебя не было целый день, я так скучала…
Тихо и торопливо, она врала ему о том, что они снился ей. Шептала множество милых пошлостей, которые, она знала, он не любил выслушивать. Но Харука раздраженный нравился Джури больше, чем Харука спокойный.
Он подхватил ее на руки и направился в спальню. После минут ожидания он положил ее, уже полуобнаженную, на льняные простыни. Почему-то Джури до крайности расстроило это несоответствие ее грезам. И хотя чувствовать под кожей холодный, скользкий шелк было не так приятно, как покалывающую мягкость льна, Джури была разочарована.
И объятия Харуки были вовсе не властными и сильными, как у Ридо из ее сна, а привычными, угнетающе нежными. Он всегда был с ней аккуратен, словно держал в руках не живую женщину, а хрустальную вазу, которая могла разбиться от неосторожного движения.
Джури не позволила Харуке раздеть себя полностью. Она так и осталась до самого конца в пышных нижних юбках и корсете.
Опрокинув Харуку на спину, Джури села сверху. Он покорно позволил ей охватить губами свой член. Ни одного громкого стона не вырвалось из его груди, несмотря на все старания Джури. Харука всегда был таким: тихим и мягким, податливым, как женщина.
Джури оттолкнула его ласковые руки, когда он потянулся к ней и села сверху, принимая его в себя полностью.
Ей казалось, что этим она подтвердит свою преданность Харуке, избавится и от скребущей вины, и от ощущения только что совершенной измены.
Джури задвигалась быстрее. Она чувствовала, как член Харуки скользит в ней, и это доставляло Джури привычное удовольствие. Корсет мешался, нижние юбки скрывали бедра любовников, словно делая из акта любви нечто постыдное.
Джури вздрогнула всем телом, чувствуя, как ее мышцы сжимаются вокруг члена Харуки, глухо вскрикнула и упала ему на грудь.
Он молча гладил ее по волосам, а она старалась уйти от мыслей о сравнении Ридо, привидевшегося ей во сне и Харуки, реального и теплого, но, как всегда, отстраненного.
Они пролежали так несколько минут, а, возможно, часов. Как всегда в присутствии Харуки, Джури потеряла счет времени.
Вдруг она почувствовала нечто странное, непривычное. В первое мгновение она испугалась новому тянущему чувству внизу живота, но затем улыбнулась: теперь все должно измениться. Не может не измениться.
- Харука, я, кажется беременна, - прошептала Джури.
Она погрузилась в новый водоворот волнующих иллюзий, не замечая того, как тревожно дрогнули ресницы ее мужа.
-Это чудесно, Джури. – Он покорно закрыл глаза.

Глава 2.

Беременность, казалось бы, разбудила в Джури дремавший доселе материнский инстинкт. Она могла целыми днями просиживать в гостиной у камина, придумывая имя своему не рожденному ребенку, беседуя с ним или улыбаясь своим мыслям. Капризы, свойственные беременным, будто бы обошли Джури стороной. Единственное, что в ней изменилось, это блеск в ее глазах. Периоды веселья и активности сменялись задумчивой меланхолией.
Харука больше не ночевал в супружеской спальне, но Джури, казалось, не заметила его ухода. Единственное, по чему она скучала, была возможность заниматься сексом. Отчего-то именно после выяснения факта ее беременности, сексуальные аппетиты Джури резко возросли. Харука отказывался спать с ней, мотивируя это тем, что они могут забыться и причинить вред ребенку. Вероятно, из-за этого во снах Джури все чаще стал появляться Ридо.
В грезах он появлялся в ее спальне, опасный, но соблазнительный, и ласкал ее тело, не испорченное заметно округлившимся из-за беременности животом. А потом она просыпалась, чувствуя истому и медленно пожирающее ее изнутри желание физической близости.
Джури знала, что Ридо привлекателен. Он красив, утонченно жесток и вульгарен. Он стал для ее таким же олицетворением соблазна, как и страха. Несмотря на то, что Джури хотела Ридо, она так же боялась его. Темнота и злоба, скрытые в глубине его чарующих глаз, пугали ее.
Ридо разительно отличался от нее и Харуки, несмотря на то, что все они были единокровными братьями и сестрами. Он пугал ее.
Джури становилось не по себе при мысли о том, что ее ребенок может стать похожим на Ридо.
За несколько месяцев до того дня, когда у Джури начались родовые схватки, она знала, когда появится на свет ее дитя. Еще она зала, что это будет мальчик.
Роды прошли легко и почти безболезненно.
Усталая и расслабленная, напившаяся крови Харуки ради скорейшего восстановления, Джури лежала на кровати, прижимая к груди сверток кружевных пеленок.
- Канамэ, ты такой красивый! Мой Канамэ…
Она вздрогнула, услышав жалобный скрип стекла, и вскинула голову, вглядываясь в туманную темноту за окном. Там, скребя стекло острыми когтями, завис в воздухе огромный нетопырь с разноцветными глазами: синим и красным.
- Ридо! – едва слышно произнесла Джури.
В ту же секунду нетопырь исчез, словно его и не было. Остались только тонкие царапины на стекле.
«Жди».

Глава 3.

Когда Канамэ было два года, Джури забеременела второй раз.
Она помнила, как из-за разницы в возрасте между ней и Харукой – почти на пятьдесят лет! – им с мужем трудно было найти общий язык. И о том, как одиноко она чувствовала себя в юные годы. Возможно, именно из-за отсутствия в доме детей ее возраста, Джури так стремилась общаться со своими ровесниками-людьми и жить как человек.
Джури очень любила Канамэ и не хотела, чтобы он страдал от одиночества так же, как она. Джури видела, что ее сын растет жизнерадостным и общительным, ему нужен ровесник, друг его возраста, рука об руку с которым он сможет пройти через вечность жизни чистокровных.
Поэтому она и предложила Харуке зачать второе дитя.
Джури сидела на краешке кровати и гладила Канамэ по растрепанным каштановым волосам. Ее любимый непоседа резвился в гостиной и разбил старинную вазу, из-за чего Харука рассердился. Настолько, насколько может сердиться Харука. Он пристально взглянул на сына и заметил, что тому пора ложиться спать.
- Мам, а папа меня простит? – глядя на Джури теплыми карими глазами, спросил Канамэ.
Он немного шепелявил из-за того, что передние зубы не полностью выросли.
- Конечно простит, - улыбнулась сыну Джури, - Он не умеет долго сердиться, поверь мне. Вот заснешь, а завтра проснешься, и все будет как раньше. Никто ни на кого не будет злиться.
- Но я не хочу спать! – решительно возразил мальчик.
- Постарайся, детка, - шепнула Джури и поцеловала его в лоб. – А мама споет тебе колыбельную.
Канамэ с готовностью закивал и крепко зажмурил глаза, выражая свою готовность слушать чарующий голос матери бесконечно. Джури вдохнула и приготовилась петь, но тут до ее слуха донесся шум и звуки голосов с первого этажа. Она узнала голос Харуки и, что важнее – Ридо. Сердце Джури сбилось с ритма. Он здесь!
- Побудь в спальне, милый, а мама скоро вернется, - торопливо прошептала Джури, не в силах скрыть волнение в голосе. Она быстро поцеловала Канамэ в лоб и вышла за дверь, не дав ему времени на ответ.
С замиранием сердца она вышла к лестнице и стала медленно спускаться. Увлеченные спором мужчины не обращали на нее внимания.
- Зачем ты это сделал, Ридо? – в голосе Харуки слышалось раздражение напополам с опаской. – Шизука могла стать твоим шансом начать нормальную жизнь. Завести детей, как мы с Джури…
- Хватит этих романтических бредней, Харука. – Ридо говорил скучающе.
Он сидел в кресле, где обычно проводил вечера Хрука и даже не пытался делать вид, что поглощен беседой. Его взгляд блуждал по комнате, ища, за что бы зацепиться, словно нарочно обходя собеседника. Время от времени он подносил ладонь ко рту, но останавливал движение, словно одергивая себя.
- Ты уже не мальчик и должен понимать, что к чему. Полно прятаться в своем особняке и жить иллюзиями об идеальной семье. Идеальных семей не бывает. – Произнес Ридо с полной уверенностью в своих словах.
Джури, наблюдавшая этот разговор, готова была соглашаться с каждым словом Ридо, но ее мнения никто не спрашивал. Более того, на нее в данной ситуации не обращал внимание даже ее собственный муж.
- О, Джури! – исполненный скукой взгляд Ридо наткнулся на девушку и в нем появилось подобие интереса. – Как я рад, что ты почтила нас своим присутствием. Вижу, - он кивнул на округлившийся из-за беременности живот, - глупый младший братец, наконец, понял, какое сокровище ему досталось.
- Да что ты себе позволяешь? – прошипел Харука.
Не обращая внимания на его слова, Джури подошла к Ридо и подала ему руку для поцелуя. Впрочем, Харука тут же оказался между ними.
- Джури, отойди.
На этот раз тон голос Харуки был на несколько тонов тише, но и серьезнее. Джури почувствовала, что он взвинчен. Впрочем, Харука всегда менялся до неузнаваемости в присутствии Ридо. Можно даже было подумать, что он вовсе не так мягок и послушен, как обычно.
Он становился похож на своего брата.
Глухо хмыкнув, Ридо отступил. Он всегда предпочитал открытым конфликтам закулисную игру.
- Сидите в этом своем уютном гнездышке и взращиваете птенцов. Вы понятия не имеете, что происходит в окружающем мире. – Ридо гнул свою линию. – Например, о том, что некий охотник, Кайен Кросс, недавно вступал на Совете с речью о мирном сосуществовании вампиров и людей. Ха-ха! Мирном! Да люди – просто скот!
Ридо оценивающе взглянул на Харуку, который ни на секунду не расслаблялся, слушая его тираду.
- Да и некоторые вампиры не лучше. Как ты думаешь, Джури?
Он чуть наклонил голову, так что красные отблески каминного огня играл в его глазах.
Для Джури каждое его слово было подобно искушению, каждый жест – испытанию на прочность. Застегнутый на все пуговицы, Ридо удавалось вести себя так же развратно и вызывать в ней столько же желания, как если бы он был полностью обнажен.
Ридо молчал, ожидая ее ответа и она чувствовала на себе его пронизывающий взгляд. Смутное чувство тревоги, поселившееся между лопатками, подсказывало Джури, что ей сейчас лучше побыть рядом с сыном, чем встревать в и без того напряженный разговор.
Как бы они не хотела открыто высказать свое согласие с Ридо, с Харукой ее связывали цепи намного прочнее и тяжелее.
- Мне нездоровится, - произнесла она, смотря Ридо в глаза. От них было трудно оторвать взгляд. – Я, пожалуй, поднимусь наверх.
Жури развернулась и спешно зашагала к лестнице.
- Кто бы мог подумать, - Слова Ридо были подобны грому, предваряющему бурю. – Что и эти прекрасные глаза умеют лгать.
- Следи за свои языком, - прошипел Харука, окончательно теряя самообладание. – Ты намекаешь на то, что моя жена лжет?
Ридо ухмыльнулся и пожал плечами.
- Ей не впервой приходится делать это.
Повисла пауза.
Джури отлично понимала значение слов Ридо, в отличие от Харуки, который, похоже, терялся в догадках.
Буду по природе взбалмошной и энергичной, Джури вынуждена была усмирять свой характер. Ведь иначе ей было бы не ужиться с Харукой. Она говорила, что ей нравится жить вдали от людей, хотя на самом деле ненавидела это. Она притворялась, что общества Харуки ей достаточно, однако с величайшим удовольствием ботала со слугами и охранниками. Вся ее семейная жизнь за последние годы была построена на лжи. Лжи самой себе.
- Мама? – раздался со стороны лестницы детский голосок. – ты же говорила, что споешь мне колыбельную…
- Канамэ, что ты тут делаешь? Я же велела тебе не выходить из комнаты. – Джури всплеснула руками.
- Так вот он, знаменитый наследник клана Куран. – Ридо прищурил глаза. – Подойди ближе, мальчик, я хочу взглянуть на тебя.
- Джури, забери Канамэ, сейчас же! – Харука сделал шаг назад, все еще преграждая Ридо путь.
- Что это? Страх? – Ридо выдержал драматическую паузу. – Ах, ничего не осталось от былого величия клана! Прежде мы не боялись вступать в схватку за лидерство. Да, Харука? Если бы только Основатель увидел этот позор, он перевернулся бы в гробу. – Он криво улыбнулся. – Конечно, если бы от Основателя что-нибудь осталось.
Ридо рассмеялся своей шутки, хотя никто из вампиров не считал ее смешной. Давняя история о том, что плотью и кровью основателя рода Куранов насытились охотники и благодаря этому приобрели способности сражаться с вампирами, а так же – накликали на себя проклятье.
- Джури, уходи. – повторил Харука.
- Но…
- Сейчас же!
Джури подхватила Канамэ на руки и бегом бросилась наверх. Она закрыла двери, но все равно слышала, как в тишине ее уютного семейного гнездышка Ридо и Харука кричат друг на друга.
Она надеялась, что дело не пойдет дальше криков. Отчего-то Джури не сомневалась, что Ридо сильнее Харуки. Должно быть, именно потому, что он не обременен обязанностью любить кого-то кроме себя.

Глава 4.

Ссора случилась из-за какой-то ерунды. Можно сказать, на пустом месте.
Недовольство между супругами нарастало уже давно и толчком, который дал ему вылиться наружу, могла послужить сущая безделица.
Джури говорила о том, что ей надоело жить в затворничестве, а Харука обвинял ее в измене. Не прямо, конечно же. Иначе он никогда не смог бы простить того, что наговорил своей прекрасной жене.
Закончилось все как всегда: Харука отступил первым.
- Я должен присутствовать на Совете, - сказал он и, сорвав с вешалки плащ, растворился в темноте ночи за порогом.
Укладывая перепуганного Канамэ спать, Джури не могла отделаться от мысли, что она выбрала не того брата. Харука недостаточно силен, чтобы защищать ее детей.
- Мама, я не хочу спать. Останься со мной. – Канамэ протянул пухлую детскую ручку и вцепился в ее запястье.
Джури раздраженно стряхнула его ладонь.
- Хорошо. Я скоро вернусь.
Она встала и, не слушая надоевшего за годы хмыканья за спиной, вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь.
Как всегда, пребывшей в раздражении Джури хотелось крови. Но Харука ушел.
- Вечно его нет рядом, когда он так нужен мне! – со внезапной даже для себя злобой пробормотала она. – Ну и что же! Обойдусь!
Входная верь все еще была приоткрыта, по залу гулял сквозняк. Джури нахмурилась. Оставлять сына в одиночку не хотелось, но соблазн уйти из дома, тем самым нарушив негласный запрет Харуки, был слишком велик.
Она аккуратно сняла с вешалки плащ и вышла на крыльцо. На улице, гонимый ветром, крупными хлопьями кружил снег.
Джури втянула носом морозный воздух. До ближайшего города не меньше десятка километров. Но она справится, добыча не уйдет.

Джури возвращалась домой, чувствуя себя дикой, сытой и свободной. В ее волосах запеклась чужая кровь, платье было испачкано грязью и вымокло от снега, но она была счастлива.
Ридо был прав: зря она столько времени провела, пытаясь подавить свою сущность. Стоило вести себя иначе с самого начала. Тогда Харука не считал бы ее тем, кем она не является.
При мысли о том, что ей вновь придется надевать маску примерной жены и матери, Джури скривилась. Она любила Канамэ, но не хотела, чтобы он вырос таким же, как Харука.
Занятая своими мыслями, Джури не сразу почувствовала, что что-то не так. Только открыв дверь спальни и увидев пустую кровать, она поняла, что за тревожное предчувствие преследовало ее последние несколько часов.
Канамэ! Она не чувствовала больше связи со своим ребенком!
Не зная, что делать, Джури принялась в панике метаться по дому. Она не нашла ничего кроме выцарапанной на окне в ее комнате надписи: «Я жду тебя, Джури».
- Ридо…
Джури обессилено опустила руки.
Та что же? Ридо приходил к ним все это время только для того, чтобы рассорить и поймать удобный момент? Все – чтобы выкрасть Канамэ? Но зачем?
Харука наверняка догадывался, но по своему обыкновению не подумал сообщить ей.
Не теряя больше ни минуты, Джури разбила окно и вылетела прочь из особняка.
Она догадывалась, что ее ждет подстроенная Ридо ловушка, но не могла ничего с собой поделать. У Ридо был ее ребенок. Ее Канамэ.

Глава 5.

Особняк Ридо встретил Джури распахнутыми дверьми и запустением. Пол первого этажа покрывали пожухлые листья, двери нещадно скрипели, а лестница на второй этаж грозила обвалиться с минуты на минуту. Вся мебель каким-то образом обратилась в щепы и труху.
Посреди всего этого хаоса, прямо на полу сидел Ридо и баюкал в руках Канамэ.
Мальчик был одет лишь в тонкую ночную сорочку, по его губам и щекам была размазана кровь. Он равнодушно взирал на происходящее темно-алыми глазами: на довольно ухмыляющегося Ридо и на Джури, замершую в дверях.
- Канамэ!
Не теряя времени, Джури бросилась вперед, намереваясь вырвать из рук Ридо своего сына.
- А я-то думал, ты пришла ко мне, - Ридо разочаровано цыкнул языком.
Джури трясло от страха и гнева.
- Ты – чудовище! Что ты сделал с моим сыном? – закричала она.
- О, не волнуйся это пойдет ему на пользу. Он будет сильнее Харуки и даже сильнее меня. – Ридо поднялся на ноги и подтолкнул Канамэ вперед, к матери. – Сомневаюсь, что кто-либо из ныне живущих сможет в будущем сравниться с ним по силе. А еще у него будет самая сладкая кровь.
Он бесстыдно облизал запачканные пальцы. Джури передернуло. Ридо пил кровь ее сына! Это отвратительно! Но еще хуже то, что она ничего не сможет сделать с этим и Ридо все отлично понимает. Он видит ее слабость и пользуется ею.
- Что… - Джури пришлось прерваться, чтобы подавить рвотный позыв. Она чувствовала себя дурно. От стража ее мутило, ладони стали холодными и мокрыми, а в ушах стоял неясный шум. – Что ты сделал с моим сыном?
Ридо молчал, испытывая ее терпение, и Джури пришлось прикрикнуть:
- Отвечай!
Ей стало стыдно за нотки истерики, которые ясно слышались в голосе.
- Вселил в него дух Основателя нашего рода.
Джури не могла поверить своим ушам.
- Вселил… дух основателя?.. – Едва слышно прошептала она. – А как же мой сын?..
- Мертв. – Ридо пожал плечами. – Ради великих целей приходится идти на великие жертвы.
Чувствуя, как ярость и отчаяние застилают взор, Джури издала яростный крик и бросилась на Ридо. Ей казалось, что ее привычный мир раскалывается пополам, а из щелей лезут отвратительные химеры – воплощения ее кошмаров. И смерть ребенка была для Джури самым худшим из них.
Она почти достала Ридо, когда ее остановили. Запястье обожгла боль, Джури вскрикнула.
Повернув голову, она увидела, как маленькая детская рука Канамэ сжимает ее руку, мимолетным усилием превращая кости в крошево.
- Канамэ! - позвала Джури. Мальчик непонимающе взглянул на ее красными глазами и чуть наклонил голову в недоумении.
- Разумеется, я не просто вселил в твоего сына его дух. Я всецело подчинил его себе. – Ридо тряхнул головой, демонстрируя ранки от укуса на шее. – надо сказать, меня это здорово вымотало. Но ведь я не зря тебя сюда позвал, верно?
Он нежно положил руки ей на плечи и Джури заметила, как трясутся его холодные пальцы. Только сейчас она разглядела, как слаб Ридо. Его глаза запали, кожа побледнела и пошла темными прожилками: в стремлении подчинить себе Основателя он исчерпал себя почти до дна и находился на пороге смерти. Наверняка, он умер бы спустя несколько часов, если бы не нашел себе источника крови.
- Ты прекрасно справилась со своей ролью. – Он погладил ее по волосам, убирая пряди прочь от шеи. - Сперва – родила этого чудесного мальчика, потом вынудила Харуку покинуть дом, а теперь пришла ко мне. Ты не представляешь, как я рад нашему воссоединению! Если хочешь, я могу превратить твои сны в явь, но прежде окажи мне одну услугу…
Джури зажмурилась.
«Дура, дура, дура!» - она ненавидела себя за глупость.
Она все это время шла у него на поводке, а он играл ею! Сперва она – предлог для ссоры, а теперь, вот – источник питания.
- Откуда ты знаешь про сны? – сгорая от стыда, прошептал Джури.
Ридо не ответил ей. Он улыбнулся, почти так же искушающее, как в ее мечтах, и приник к ней, жадно врезаясь в шею зубами.
Он пил грубо и долго, громко глотая. Харука никогда не кусал Джури так больно. Ей хотелось кричать, но из горла вырывались только сдавленные всхлипы.
- Харука… Харука!..
Насытившись, Ридо оттолкнул ее.
- Он не придет. Его никогда нет рядом, когда он действительно необходим. Он слабак, ничтожество!
Джури тихо рыдала. До ее сознания не доходила даже половина сказанного Ридо. Она была ранена и истекала кровью. Ее рука превратилась в сплошной шар боли, который пульсировал, зажатый пальцами некогда-ее-сына.
Джури слабо понимала, что происходит: боль душевная и физическая разрывали ее на части.
- Останься со мной. Будь со мной вечно, ну же!
Ридо приблизился к ней и заглянул в лицо, но не увидел в нем ничего кроме боли и ужаса.
- Джури? Ты…
- Нет! Отпусти меня! – осознав, что Ридо находится в непосредственной близости и наверняка снова хочет укусить ее, Джури принялась вырываться с новыми силами.
На лице Ридо отразилась смесь презрения и гадливости.
- Вот как. – Медленно поднимаясь во весь рост произнес он. – Я обманулся в тебе, Джури. Ты меня разочаровала.
Он смотрел на нее с искренним огорчением.
- Но, может быть, твоя дочь будет смелее матери. Я подожду, пока она вырастет и сделаю ее своей женой.
Джури еще раз рванулась прочь и упала, не сделав и шага. Она согнулась, защищая руками живот и подтянула колени к груди.
- Отпусти, Канамэ. Она не нужна мне больше.

Глава 6.
У порога родного дома Джури встретил обеспокоенный Харука. Джури упала ему на грудь и заплакала. Запах Харуки, родного, скучного и знакомого, ее успокоил и через полчаса рыдания сменились тревожным сном, сквозь который она все еще чувствовала боль от потери сына.
Следующие недели прошли как в тумане. Джури просыпалась и металась по дому, пытаясь найти Канамэ, но вспоминала о случившемся и снова плакала.
Ридо был прав: она – одно сплошное разочарование. Вовсе не дикая и свободная, как она себе возомнила, а обычная трусиха, которая посмела мечтать о том, что ей недоступно. Она злилась на себя, потому что злиться на Ридо уже не могла.
Когда подошло время родов, Джури смирилась со своей потерей, а так же со своим местом в мире. Она лучше, чем когда-либо понимала, что не хочет быть вампиром. Если бы она была обычным человеком, никто бы не выкрал ее ребенка и не разбил ее мечты.
Когда Юки было около месяца, Ридо поймали.
Харука сказал, что Совет Старейшин назначит ему подходящее наказание, но Джури не верила, что в арсенале Совета есть пытки, способные возместить Джури утрату сына.
В тот же день Харука привел в их дом Его. Джури не знала, как называть вызванное Ридо существо.
- Я постараюсь быть вам хорошим сыном. – Сказал мальчик с лицом Канамэ.
Джури эта фраза показалась изощренным издевательством.
- Но вы никогда не замените его.
Он кивнул.
- Я знаю.
Его хладнокровие и уверенность в себе пугали. Джури поняла, что боится своего ребенка.
- Я даже не знаю, как обращаться к Вам.
- Зовите меня Канамэ.
- Как скажите, Канамэ, – кротко согласилась она.
- Спасибо.
Сердце Джури разрывали страх и надежда. Она видела, что Канамэ, – этот новый Канамэ, - так же, как и она ненавидит Ридо и надеялась, что когда-нибудь он отомстит – и за нее тоже.

Конец.

@темы: Фанфикшн