Юуки не должна голодать

[VampireKnight]

Автор: Dr. A. Cameron
Бета: Каме-чан
Фандом: Vampire Knight
Пэйринг/Персонажи: Канаме/Юуки/Зеро
Рейтинг: PG-13
Жанр: недояойный гет, агнст, дорама (с)
Размер: миди
Статус: ongoing
Предупреждения: ООС героев (авторский взгляд на персонажей), AU
Дисклеймер: Хино Матсури (с)
Размещение: с моего разрешения и ссылкой

Главы 1 и 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Прикрывать свою нервозность показной веселостью и оживленностью оказывается куда проще, чем строить из себя обычное равнодушие. Когда Зеро небрежно сдает наспех написанный отчет о выполненном задании, Ягари, естественно, замечает настроение ученика, но вида не подает – взрослый уже человек, проблемы сам решит. А Кирию готов провалиться сквозь землю, встречая разоблачающую, покровительственную и понимающую ухмылку сенсея.

Глава 5

Прикрывать свою нервозность показной веселостью и оживленностью оказывается куда проще, чем строить из себя обычное равнодушие. Когда Зеро небрежно сдает наспех написанный отчет о выполненном задании, Ягари, естественно, замечает настроение ученика, но вида не подает – взрослый уже человек, проблемы сам решит. А Кирию готов провалиться сквозь землю, встречая разоблачающую, покровительственную и понимающую ухмылку сенсея.

Дома не по-холостяцки чисто и пусто. За растущим раздражением прячется страх. С того дня «Послезавтра» это сегодня. Но это не выход, понимает Зеро. Н е в ы х о д, К у р а н, н е в ы х о д.

Да, с одной стороны это безумно приятно. То, что его любимая все-таки не принадлежит чертовому чистокровному, что и он ей нужен, что и его любят. Пусть это проявляется лишь в жажде его крови. И сердце сладостно сжимается, и какая-то глупая неподконтрольная улыбка выползает на прежде привыкшее к гримасам страдания лицо. А вот с другой… Ведь он справился, привык к жизни без них, без всего того, что причиняет боль... Время его необузданной ненависти к вампирам прошло, и даже Канаме Куран не вызывает в нем больше, чем злость или раздражение. По крайней мере, хочется в это верить. Как и в то, что повзрослел и перерос отрицание своей сущности.

А еще Зеро вся эта затея кажется ужасно неправильной. Юуки, его нежный ангел, заплутавший мотылек… Ведь с ней так нельзя. Нельзя делать ее участником игры, которую затеял ее чистокровный, черт его возьми, брат. Ее чувства – это ее личное, и решать за нее (опять!) Куран был просто не вправе. И Кирию винит себя в том, что не прекратил эту очередную манипуляцию на корню, не отказал чистокровному сразу.

А похожи ли были его слова на игру? Пустой взгляд и болезненная бледность на лице аристократа? У Зеро нет желания задаваться этими вопросами, хотя по-хорошему надо бы.

Но ведь это так неправильно. Любить нужно одного человека. Сердцем, душой, телом и кровью… А понимает ли это Куран? А Юуки? Или он опять запутал сестру в полутонах лжи… Зеро хочется думать, что она все поймет и сама примет правильное решение.

*****

Чистокровные приходят по-королевски: не с началом сумерек, не ровно в полночь – около часа ночи, когда человеческий сон размерен и тягуч. У Юуки в глазах такая растерянность, что на секунду Зеро и сам забывает о том, зачем они здесь. У Курана прямой и резкий взгляд, от которого сразу охотнику становится не по себе, чистокровный крепко сжимает ладонь сестры. Стараясь преодолеть неловкость, Зеро делает попытку натянуто улыбнуться и произносит, наконец:

- Здравствуй, Юуки. Куран, - легкий кивок головой - их отношения никогда не предполагали взаимного пожелания здоровья. – Проходите.

Юуки поднимает быстрый взгляд на брата, ищет путь назад, разрешение убежать и дальше противиться жажде. Канаме сжимает губы в подобии улыбки и пропускает сестру вперед. Она глубоко вздыхает и нерешительно идет за хозяином квартиры, стараясь отвлечься от волнующих мыслей, рассматривает скромное обиталище охотника и забывает, как дышать, когда видит на книжной полке их общую фотографию.

- Эм… Чувствуйте себя как дома. Ну, насколько это возможно… - Зеро как будто бы чувствует кожей растущее напряжение.

- Не беспокойся, Кирию. Мы ненадолго займем твое драгоценное время, - Куран вальяжно располагается в кресле и нескрываемой ненавистью сверлит взглядом охотника.

- У меня выходной, - резко, почти огрызаясь, парирует хозяин, принимая агрессию чистокровного как очередную провокацию.

- Так насладись им, - мимика Канаме на удивление живая и отображает все то, что высказывать вслух в присутствии любимой сестры не следовало бы – жесткая ухмылка на напряженных тонких губах, сдвинутые на переносице брови и взгляд, Кирию мог бы назвать его загнанным, если бы не знал его гордого обладателя.

- Вообще-то, это твоя идея была, Куран! – охотник не понимает, чего опять добивается этот вампир. Все идет как он и решил, с чего такое бешенство в глазах. - Задевает за живое, да?

- Заткнись, щенок! - звенят стекла в оконных рамах, по самому большому расплывается широкая сеть трещин, еще чуть-чуть и…

- Прекратите! Вы! Оба! – у Юуки в голосе обида и нескрываемые следы слез. – Я ухожу, а вы уж решайте тут сами за себя!

Она почти выбегает из квартиры, Зеро едва успевает поймать ее за руку. Мягко тянет на себя и обнимает, гладит по трясущимся плечам и заглушает всхлипы полушепотом сбивчивых извинений. Конечно, они эгоисты и о ком уж точно не подумали в своих «петушиных» перепалках, так это о ней…

Юуки затихает неожиданно быстро, прислушиваясь к ритму сердца охотника, нащупывает пульс между ключицами и вопросительно смотрит на Зеро. А тот ничего не может ответить и поэтому лишь кивает в ответ. Возвращаться в комнату ко взбешенному чистокровному не хочется, но заботу о чувствах брата бывшая староста берет на себя.

- Они-сама… - она подходит к нему близко-близко, берет за руку и прижимается к ней щекой. Судорожно вздыхает – остаток недавних слез, - и целует нежно в щеку.

- Все хорошо, Юуки. Иди, - кажется, и правда, все хорошо – братик снова нежно улыбается ей, но чутье не обмануть, и она знает, что ему тоже больно.

Юная Куран неловко садится на кровать и закрывает лицо руками. Ей все это кажется чудовищным издевательством – над ней, над братом и над Зеро тоже. И виновата в этом только она сама…

- Юуки?

Зеро совсем рядом, а ей нужно просто не думать пока о том, не ошибается ли она, поступаясь принципами ради своей глупой жажды. Он стягивает через горло черную футболку, забывая о том, что правое плечо все в бинтах и Юуки не нужно бы видеть следы его работы, она изумленно и обеспокоенно восклицает:

- Зеро, что это? Ты ранен?! – ему, естественно, приятно слышать эту искреннюю заботу, и он спешит тепло ее заверить в том, что беспокоиться не о чем:

- Все хорошо, Юуки. Обычная рабочая травма, пара царапин.

- А можно… можно, я посмотрю? – она невесомо прикасается к бинтам, а у него, кажется, внутри все сходит с ума и повышается давление.

А ей, ей и не нужно его согласие, достаточно и того, что он ей почти доверяет, того, что он рядом и пару мгновений назад обнимал ее. Юуки, стараясь причинить как можно меньше боли, аккуратно разматывает сверху белую перевязку и пытается понять, зачем ей это. И понимает, что так приближает и себя, и его к тому, что было во время ее человеческой жизни, когда она была для Зеро ближе из всех людей на свете. Еще несколько оборотов и до чувствительного обоняния доносится запах запекшейся крови, Юуки жмурится, боясь сделать больно охотнику и боясь того, что предстоит увидеть, и снимает оставшуюся не белую марлю, открывая глаза.

Назвать глубокие порезы от локтя выше по всему плечу царапинами мог только Зеро, и Принцесса поражается его такому легкомысленному отношению к себе. И вспоминает, как уже стирала с него кровь и пыталась залечить раны в детстве. И как называла «Зеро-кун», и как он отпаивал ее куриным бульоном, когда она болела, а Ректора не было дома, и как… Из глубин появившийся порыв нежности рождает непонятное желание прижаться губами к больной руке. Она секунду медлит, загадочно улыбается, глядя в глаза ничего не понимающему Кирию, и слизывает выступившую кровь.

Он вздрагивает и напрягается всем телом, но заставляет себя успокоиться и расслабиться, закрывая глаза. Она скользит губами вверх по плечу, и он чувствует сотню электрических разрядов во всем теле, хочется напрячься до предела и одновременно расслабиться. Света отчего-то становится слишком много, зрачки оставляют лишь тонкий багряный ободок радужки и бесконечную темноту в глазах. Адреналин бушует в крови, заставляя спрятать эту тьму под закрытыми веками и услышать эхом отдающееся собственное сердцебиение в ее пульсе… Т ы т о ж е э т о ч у в с т в о в а л а, Ю у к и?

Сидеть спокойно в кресле и ждать оказывается выше его сил. Куран бесшумно встает и уходит прочь от забывшихся Кирию и Юуки. Он изначально знал, что позволять такое сестре будет очень больно. Однако, чистокровный и предположить не мог, что это настолько… интимно. Признать этот факт оказывается довольно не просто, но почему же тогда он в первые минуты не мог отвести взгляда от Принцессы, которая вроде бы просто утоляла голод кровью своего бывшего Рыцаря. Канаме устало закрывает глаза и перед глазами снова ее лицо, расслабленное, чуть удивленное, чуть улыбающееся, изучающее и светящееся. И что-то необыкновенно личное и сокровенное происходит сейчас там между ними, такое, что даже ему, прародителю вампиров, хочется убежать. И он опять слышит вздохи охотника…

Куда-то девается вся агрессия и злость на эту дурацкую ситуацию, на этого чертового охотника и даже на сестру, на смену приходит апатия и чувство полной раздавленности. Хочется повернуть все вспять и выпить. На столе заботливый Кирию уже все приготовил: на подносе в графине уже что-то налито, а рядом снова пакет донорской крови. Крови выпить тоже хочется, но гордость берет свое и Куран, не рассчитав силу, толкает стол в стену. Звон стекла, осколки по комнате, и собственный металлический привкус на губах... Бессильно психовать тоже не имеет смысла, и Канаме садится на табуретку и приваливается к стене, стараясь отвлечься от происходящего и прислушаться к себе.

*****

Узы трясет, треугольник крепнет, связывая еще сильнее их всех. Куран чувствует только лишь запах крови Кирию, и от этого почему-то легче. Юуки что-то говорит, а у него все внутри сжимается, и когда охотник хрипло отвечает, вампир вспоминает, что дышать тоже нужно. Ему кажется, что он сходит с ума, ощущая разливающееся по узам тепло. Чужое тепло. Голоса замолкают, и тишина съедает его снова, поглощая мысли и чувства, оставляя мучительную пустоту на фоне ярких эмоций Кирию и Юуки.

Канаме уже в который раз задает себе вопрос, почему же все это происходит именно сейчас, именно в этот момент, одновременно. Почему? Собственное бессилие угнетает, и отчасти поэтому он решил действовать и все-таки пришел к охотнику. И все равно он мало что может сделать.

Да, прошлой ночью он смог защитить сестру, отогнав низших вампиров от поместья. Но это решает проблему лишь на время. Как будто лечить воспаление легких, убирая симптоматику. За этими низшими обезумевшими стоят их кукловоды-манипуляторы, и разбираться нужно именно с ними. Кому и зачем это нужно, ясно как дважды два, ведь после смерти Ридо и так не слишком сплоченное Ночное царство еще более разделилось на два политических лагеря. И вчерашнее нападение, естественно, дело рук аристократов из Совета.

Юуки ничего не знает, конечно. Она спала, Канаме лишь помог ей ничего не почувствовать, углубив сон. Но долго так продолжаться не может, и необходимо что-то делать. И вот для этого Куран хочет снова ввести на игровое поле верного Принцессе Рыцаря Кирию.

Действовать открыто, безнаказанно устранять врагов и всех тех, кто может помешать их с Юуки благополучию, нельзя, это еще больше настроит вампиров против него. А через дерзкого охотника действовать намного удобнее. И тот ради любимой не станет перечить.

*****

Юуки зализывает ранки на шее Зеро и улыбается, когда тот перехватывает ее руку в своих волосах и целует в раскрытую ладошку. Голод внутри покорно улегся у ног хозяйки, выжидательно выглядывая из-под мишуры эмоций. Принцесса счастлива, и прерывать этот момент не хочется. Сердце рвется наружу, и Юуки хочет предложить Зеро свою кровь:

- Зеро, я… а ты… - совсем тихие, чтобы брат не услышал, слова застревают в горле, но охотник так все понимает.

- Юуки, - прижимает к себе, гладит нежно-нежно по щеке и волосам. – Не надо. Куран… он не оценит твоей щедрости, - в воспоминаниях треск дерева на кухне, звон стекла и безмолвный рык, подслушанный на дне их теперь уже общих Уз.

Это обидно, но она решает больше не показывать слезы и ложится на кровать, утягивая за собой Зеро. Юуки держит его за руку, а он тепло-тепло ей улыбается, и ей кажется, что в глазах у него почему-то прячется горечь. Так хочется развеять все его сомнения, подарить то счастье, которое она сейчас испытывает, и прогнать ту спрятавшуюся боль. И никогда не отпускать его ладонь.

Бывшая староста даже не замечает, как проваливается в сон, но чувствует, как пропадает рука из ее руки и как охотник укрывает ее большим и теплым пледом.

Зеро выходит из комнаты, борясь с желанием поцеловать ее, и встречает все такой же жесткий взгляд брата любимой. У Канаме растрепанные волосы и у рубашки оторваны две верхние пуговицы. Запоздало приходит мысль о том, что ему-то сейчас ой как нелегко. В подтверждение Куран нарушает молчание:

- Не думал, что будет так трудно.

А что он, Зеро, может ответить? Оправдываться не в его правилах, говорить что-то ободряющее или утешающее глупо и совсем не для их взаимоотношений. И Кирию молча собирает осколки графина с пола и вытирает разлитый напиток. И про себя отмечает нетронутую сыворотку в пакете. Проходит минута, и они сталкиваются взглядами, тогда Зеро уже не может выдерживать напряжение:

- Юуки спит.

- Я в курсе.

- Куран, оставайтесь, не надо ее будить.

- Не наглей, Кирию.

- Куран, я знаю про покушение.

И Канаме приходится признать, что остаться у этого чертового охотника все-таки придется.