[VampireKnight]

Название: И почему...?
Автор: Sir~Lady aka К.Б.
Заказчик: Eberlein
Бета: Eberlein
Фендом: Vampire knight
Пейринг: Мария (Шизука Хио)/Юуки
Жанр: деас-фик, легкое юри.
Рейтинг: NC-13
Описание: сцена из 12ой серии первого сезона, переиначенная на мой манер.
От автора: если вы не любите юри, насилие и вообще слишком хорошего мнения об интеллигентности автора - не читайте, пожалуйста.


Мягкие, бархатные тени со словно растушеванными умелой рукой графика краями, далекая мелодия праздничного вальса, еле касающаяся острого слуха, и какой-то тонкий и ненавязчивый аромат в воздухе, смешанный из целого букета оттенков: запаха изысканного темного сорта дерева, из которого было изготовлено большинство предметов мебели в комнате и живого благоухания трав с растущими между них цветами многочисленных клумб, украшающих академию на каждом шагу. А еще ночь: окутывающая землю вуаль чернеющего над головой неба, с лишь одним действительно ярким пятном – луной, распространяющей свой мягкий свет на спящий мир. Что за удивительное мгновение!
Единственное, что здорово омрачает всю прелесть момента - эта, казалось бы, чудесная ночь всего лишь одна из сотен и тысяч не менее редких и поразительных ночей, сливающихся в цепкой памяти в одно бесконечно пестрое пятно, не имеющее точных границ или очертаний. К сожалению, статичная природная красота может радовать только человека, лишь люди способны разделять в своей памяти один яркий момент от другого, человеческая жизнь достаточно коротка для этого, и каждая секунда мерещится уникальной. И только бессмертный знает, что все это не более чем романтичный самообман для мнящих себя мудрецами. Они даже придумали для своих бредовых умозаключений целую науку с придыханием именуемую «философией». В ней, как известно, не бывает абсолютных истин, но все не безапелляционно правдивое, так или иначе, ложно. Если макнуть грязную кисть в белила, разве они останутся белыми?
Обман, обман... Вся человеческая жизнь, сама ее глубинная суть: жить ради того, чтобы затем встретить свою смерть – жестокий и глупый обман, ей ли, победившей смерть еще в момент зачатия, не знать этого. И почему, когда все вокруг настолько ложно, она должна быть с кем-то честной?

- Подойди, Юуки, - тонкая улыбка метеором промелькнула по губам, так и не задержавшись на них и секунды.

А юная девушка, пребывая как будто бы в замешательстве, чуть вздрогнула от звуков собственного имени, пересекла просторную комнату и присела на краешек неожиданно жесткого дивана, одиноко стоявшего посреди просторной комнаты. Непривычное, одетое из вежливой обязанности платье неприятно кололось и было немного узким в талии, разбавляя впечатляющую человека гамму эстетически высоких чувств темными красками. Но тяжелый и даже пристальный взгляд глаз цвета спелой вишни завораживал и манил, отгоняя лишние сейчас мысли и эмоции. И почему все вампиры так красивы?

- Я даже рада, что моя кровь так нравится вампирам, - с напускной серьезностью нарушила тишину девушка, не обращая внимания на легкие прикосновения своей собеседницы. А та растягивала удовольствие, перебирая пальцами не слишком длинные, но удивительно мягкие каштановые волосы и вдыхая тепло человеческого тела. Расстояние между ними все сокращалось - жажду трудно контролировать. И почему Шизука Хио, Принцесса Сакуры Внесезонного Цветения, должна сдерживать себя, когда ее «игрушка» сама пришла к ней с твердым намерением предложить себя для игры?

- Не бойся, - шепотом произнесла хрупкая блондинка в черном, - Тебе будет приятно.

Приятно? Наверное, это невообразимое ощущение: мягкие, может неожиданно прохладные, но от этого не менее нежные губы вампира прикасаются к тонкой девичьей коже, а влажное прикосновение языка заставляет неконтролируемую волну мурашек пробежать от самого затылка вниз по спине. Жаль, это сладкое для человека предвкушение длиться слишком недолго, поскольку после этого наступает очередь вампира наслаждаться. Тонкие мраморно-белые клыки аккуратно и мучительно неторопливо проникают в тело, и алая жидкость начинает стремиться из двух маленьких ранок наружу, пятная нежно-розовое платье. И чем дальше, чем больше глотков делает принцесса, тем сильнее она сжимает тонкое человеческое запястье, в котором так отчаянно бьется ветреное сердечко. И почему люди так предсказуемы?
Шизука все пьет и пьет, лишь изредка отрываясь, чтобы коснуться окрашенными в темно-красный цвет губами чуть побледневших губ Юуки, которую попеременно бросает то в жар, то в озноб, да так резко, что сил на размышление и бесполезное сопротивление не остается. Но так уж это и нужно? Она же всего лишь выполняет свою часть договора. И почему нельзя смешать его с удовольствием?

Не думая ни о чем, подчиняясь только навалившейся слабости и отсутствию чувства самосохранения, Юуки откидывается на подлокотник, сильнее открывая шею, а избавление от неудобной, сковывающей одежды сродни облегчению дарует судорожный вздох с легким эхом прокатившийся по практически пустой комнате. И хотя ощущения становятся все более приглушенными, все более смазанными, лишь короткими эпизодами проникая в затухающее сознание. На сердце же легко, ему больше не хочется ничего, ничего больше не тяготит и не сдерживает. Есть только это, мерещащееся неповторимым мгновение. И почему она не пришла раньше?
Ощущая, что поток сладко пьянящей жидкости становится все менее сильным и менее горячим, принцесса нехотя отрывается, спускаясь вниз по мелко дрожащему и беззащитно распростертому под ней телу, очерчивая на нем почти идеально ровную алую дорожку. Люди так красивы: ни один, даже самый впечатляющий пейзаж не сравнится с плавными впадинками и плавными подъемами на их теле, а мускусный и терпких запах, смешивающийся с бьющим по тончайшему обонянию запахом их крови, несомненно, превзойдет любой цветочный аромат. Жаль, что еще несколько резких нажимов, неосторожно глубоких укусов и разрушительно порывистых прикосновений разрушат эту наивную красоту, не успевшую еще как следует проявиться, проснуться ото сна. И почему все красивое так хрупко?

Вот тело уже не реагирует на становящееся все более тупым наслаждение, перебиваемое не менее яркой болью, а онемевшие пальцы больше не слушаются, но осознание так и прокралось в остекленевшие карие глаза, в которые заглядывает сытым, растерявшим агрессивный багровый оттенок взором светловолосая принцесса, отошедшая к большому окну, за котором простирается все та же картина: где-то веселятся такие же красивые, полные жизни и радости люди под сладострастным взором таких же как она ценителей человеческой красоты. Так было, так есть и так будет всегда. И почему в ее мыслях совсем не чувствуется обреченности?