Бета: Word 2007
Пейринг: Зеро/Канамэ, Каито/Юки
Жанр: romance
Рейтинг: R
Предупреждение: AU, ООС
Disclaimer: не мои
A/N: написано ко дню рождения Kursnic.
Поздравляю. *,* Желаю успехов. Во всем. А еще надеюсь, что вам все таки понравится )
A/N2: написано для Kursnic, которая хотела:
Зеро/Канамэ, с рейтингом не ниже PG-13, про параллельную реальность, где... Нет, они не пара. Зеро - король вампиров, а Канамэ - охотник-вампир. Ну и что из этого выйдет.
И Каито – парень из последних глав манги, йа его не придумывал )
читать дальше- Можно любить осень. – Она говорит, не утверждая, но знает, что так оно и есть.
Кажется, зовут ее Юки. И она тут недавно. Значит, еще не знает.
- Осенью были убиты мои родители, - отвечает он, не отрывая взгляда от окна. Там, за тонким стеклом листья согревают землю, утопая в инее. Здесь резко холодает.
Нет ни робости, ни смущения, ее эта тема не задевает, не останавливает, как останавливала всех предыдущих, отрезая их от него. Все те, предыдущие, боялись смотреть на него дольше семи секунд, Зеро даже засекал время из-за интереса. Ровно семь.
Юки наливает кофе, пододвигает ему кружку. Когда их взгляды встречаются, она не прерывает контакт даже через семь секунд. Держится на две больше. Новый рекорд. Зеро приятно удивлен, потому что последний, выдержавший взгляд его лиловых, размытых черным глаз, стал его другом – единственным другом.
- Мои родители тоже погибли. Зимой. Но я люблю снег. Он красивый.
Каито не задерживается. Массивная дверь легко подается, его рука не раз держащая оружие, касается волос Юки, он улыбается – и это непривычно.
- Как брат, Юки-чан?
Ее бледная кожа становится чуть ярче на скулах, она склоняет голову, не уходя от прикосновения:
- Спасибо. Уже лучше, - и поклонившись, Юки уходит, прикрывая за собой дверь.
Когда друг опускается в кресло напротив, Зеро хмурится.
- К чему было про брата?
Каито только качает головой.
- Ее брат – твой лучший охотник.
Кирию подносит чашку с кофе к губам. Он вспоминает. Его лучший охотник – всего один, немного старше его самого. О нем много говорят, и никому не под силу разделить правду и ложь. С тех пор, как Гильдия стала принадлежать первому чистокровному вампирскому роду, а Совет прекратил свое существование, прошло семь месяцев. В действиях Зеро не сомневаются, а если сомневаются, боятся высказаться: молодой король добился мира с людьми, до него это никому не удавалось. Вампиры в безопасности, Гильдия контролирует проштрафившийся уровень Е, а кровяные таблетки выпускаются во всех странах. Официально, запрещено пить человеческую кровь, но никто не запрещает открывать добровольные донорские пункты.
- Куран Канамэ.
Да, Канамэ. Зеро с ним не встречался – не подобает лицу его уровня из-за любопытства выходить на контакт с охотником, пусть и лучшим. Он не знал, что у Канамэ есть сестра – теперь знает.
Можно предположить, что у него такие же большие карие глаза, обведенные ресницами, длинными, и бледная кожа, как у Юки.
- Верно.
- А что с ним? – Рядовой вопрос, и он не вызывает у Каито подозрения: иногда и Зеро интересуется делами подчиненных. Так было в истории и с самим Такамия.
- Говорят, ничего особенного. Отвлекся, прикрывая сестру. Об этом мало известно. Но пять серебряных пуль – это, знаешь, даже на мой взгляд жестоко.
- Какая ему разница, какие пули?
- Ты ни черта не знаешь о тех, кого держишь рядом с собой.
Ты прав, друг, - думает Зеро. – Я даже не видел этого Канамэ. За семь месяцев ни разу.
- Я не могу знать все о тех, кто входит в Гильдию.
- Лучших знать надо, Зеро. А серебряные пули для Курана – это тот же эффект, что и для любого представителя вашей расы. Конечно, ты у нас исключение.
Они давно не играют в переглядки, но сейчас Зеро хочет поймать взгляд Каито.
- Юки тоже?
Его хватает только на вопрос, прозвучавший отстраненно, потому что говорить больше он не может – выдаст удивление или повышенный интерес, нарушит правила своего поведения.
- Да, конечно.
Юки любит снег. Он шел, когда умирали ее родители. Канамэ мог погибнуть осенью, когда из жизни ушли родители Зеро. Канамэ – лучший охотник Гильдии, Юки смотрит на Зеро больше семи секунд. Они оба странные, наверное.
Зеро поворачивает голову к окну, цепляется глазами за листья, и понимает, что должен увидеть Канамэ – и дело не в личном интересе, и ему вовсе не хочется посмотреть на то, какие у Канамэ глаза и длинные ли у него ресницы, просто пять серебряных пуль в вампира – это цель убить. А покушаться на жизнь лучшего королевского охотника – это покушаться на жизнь его короля.
Он лежит в палате, и глаза устают от разъедающего сетчатку белого цвета. В стороне монотонным гудением приборы свидетельствуют о том, что он все еще жив, и это даже обидно.
Канамэ не делает больше попыток подняться с кровати. После того, как медсестра, выронив из рук поднос с едой, долго сокрушалась, а потом еще и рассказала все Юки, утопившей в слезах даже отчаяние самого Канамэ – попытки сразу же сошли на нет.
- Ничего, пара неделек – и будете как новенький. – Говорит Лука, проверяя таблетки на прикроватной тумбочке. То, что она говорит об этом с сентября, Канамэ предпочитает не думать. Может, действительно – четырнадцать дней, и он месяц не снимет с глаз черные очки – лишь бы стереть из памяти белый-белый белый цвет. И не снега, а больничных стен.
- Ваша сестра придет сегодня? – Волосы закрываю глаза, падая на лицо – отросли. Лука тянет руку, чтобы заправить каштановую прядь, но останавливается. В спокойном взгляде Канамэ предостережение.
- Не надо, - говорит он с улыбкой. – Я уже привык. Да, Юки придет.
Когда Юки заходит в палату, ее глаза святятся тем ясным чистым светом, который рождается в любви, еще не разбитой, но зародившейся. Это любовь не принадлежит Канамэ. Брови Курана приподнимаются: следом за Юки в палату проходят те, кого Канамэ меньше всего ожидал увидеть. Если быть откровенным – такого он точно не ожидал.
- Брат, это…
На плечо его сестры опускается ладонь:
- Не надо, Юки. Он сам. – Каито кивает. – Правда, сам?
Такамия с девушкой одновременно поворачивают головы в сторону мрачного, как обычно, Зеро. Но его хмурое лицо разглаживается, становится приветливым, стоит только Канамэ улыбнуться ему.
Такамия Каито Канамэ знает – познакомились, как только Куран вступил в Гильдию, еще не принадлежавшую Кирию. Хороший парень был. Канамэ не мог понять, что он нашел в Зеро, став его стеной. Куран не осуждал действий короля, Зеро просто был из другой жизни. Они бы никогда не пересеклись, не случись то нападение на Юки. Такамия тогда первым пришел в его палату, говоря с попискивающими время от времени приборами, потому что сам Канамэ отвечать не мог.
Канамэ помнит сказанное Каито, потому что сознание прогоняет его слова до сих пор, как кассету. Каито сказал, что Юки принимают на службу, как и хотел Канамэ, и он может не волноваться за нее. Непонятно зачем, он добавил, что рядом с Зеро и им самим Юки будет в безопасности.
Это не звучит упреком самому Канамэ.
Сейчас же, наблюдая за замершими у стены, Юки и Каито, Канамэ понимает, что Такамия ему не врал.
- Ладно. Мы тогда выйдем, я с Лукой-сан переговорю, хорошо? Вам кофе принести?
В больничных автоматах удивительно вкусный кофе, а Канамэ не любит чай. Лука же ежедневно наливает ему отвар каких-то полезных, восстанавливающих трав, выписанных врачом в дополнении к общему курсу лекарств и процедур. Просить же ее о кофе Куран не собирается, поэтому он кивает, и Юки вылетает за дверь, Каито следует за ней, дожидаясь ответной реакции от Зеро.
Канамэ садится в кровати, морщится, удивленно замирает, когда Зеро подходит к нему, поправляя подушку, чтобы было удобнее.
- Кирию Зеро.
- Куран Канамэ.
Он протягивает руку, их пальцы встречаются. Кажется, Канамэ не удается сразу согнать с лица удивление, поэтому Зеро усмехается самыми кончиками губ.
- Вообще-то, вкрадчиво замечает он, - я такое же живое существо, как и ты.
- Если опустить тот факт, что ты чистокровный вампир, и принять во внимание то, что ты пьешь кофе из автоматов – то да, живое.
Они снова смотрят друг на друга, разжимая руки. Канамэ разглядывает узор татуировки, выглядывающей из-под высокого воротника рубашки Зеро. Чуть выше, только волосы мешают, постоянно лезут в глаза, и не дают разглядеть лицо Кирию…
О нем много говорят. Ему завидуют, а перед его силой преклоняются. А еще Зеро – единственный вампир, для которого контакт с серебром не смертелен – наоборот, его главное оружие «Кровавая роза» - яркая пушка, передающаяся от отца к старшему сыну поколениями. Чистокровные вампиры такая же загадка в понимании, как и построение пирамид или же существование Атлантиды в мире человеческом. Они полны тайн, нераскрытых, немного зловещих. Они притягательны и красивы. Они есть, их немного, и все они подчиняются семнадцатилетнему мальчишке.
Сам Канамэ видит в Зеро только мальчишку. Своего сверстника – не своего повелителя.
У Зеро и волосы цвета серебра. На мгновенье, Канамэ кажется, что коснувшись их, можно обжечься.
Его выписали в первых числах месяца, но Зеро лично позаботился о том, чтобы еще пару недель Канамэ не получал никаких заданий от Гильдии. Повышенное внимание к Курану со сторону чистокровного восприняли спокойно: парень, лучший не только в своей возрастной категории, но и за историю Гильдии, по всем показателям идет вперед, не собираясь останавливаться. Если повезет – переведут в личную охрану Кирию.
Уже повезло.
- Я не могу принять это предложение.
Зеро хочется его придушить. Он так и сделает, как только тело Канамэ восстановится полностью.
Это была не его идея. Видимо, проделки судьбы, или продуманный план наглого дружка.
Сначала Каито просит за Юки, потом Юки с Каито просят за Канамэ – Зеро не против, а главное, себе можно повторять, что все это происходит ни по личному желанию, а по просьбе друга и его девушки. И кто знает, как долго протянет союз Такамия/Куран, но они оба дали Зеро шанс узнать Канамэ поближе.
- Знаешь, я не предлагаю. Я констатирую факт.
За окном дождь бьет крупными каплями по стеклу, в комнате царит полумрак. Глаза Канамэ словно под стеклами, отливают красным, длинные ресницы (как Зеро и представлял) отбрасывают тени на бледные щеки.
Они сидят в кабинете до вечера. Куран сверлит взглядом стену, Зеро просматривает какие-то документы, дождь не прекращается.
- Значит, теперь я в охране? И какие рабочие дни?
- Ежедневно. И пока никакой нагрузки.
Зеро смотрит на Канамэ, выглядывая из-за папки, которую держит в руках.
- Не делай такое лицо. Я вдруг подумал о том, что мне нужен телохранитель. Твоя охотничья деятельность никуда не денется, иногда я буду снисходить до выходных. – Заверяет Зеро.
- А отпуска?
- Ты сначала заслужи.
Просто у Канамэ красивые глаза, бледная кожа, и шрамы на теле под одеждой и бинтами. Просто у Зеро красивое лицо, может быть, только он этого не видит, и шрамы на душе.
Эта осень – исключение. Зеро догадывается о том, как можно избавиться от шрамов Канамэ, излечив и свою душу.
Холодно. Канамэ передергивает плечами. Он бы замерз, не будь его телу параллельно на внешние раздражители. Ему даже нравится сейчас, сидя в седле, смотреть на ровную спину Зеро впереди. Снег еще не выпал, и на фоне деревьев, скинувших листву, двум всадникам не скрыться от посторонних глаз, только вот никаких посторонних глаз нет. Не то место, не то время и не та погода.
Зеро останавливает лошадь, поворачивает голову к Канамэ. Его губы трогает улыбка, и Канамэ отвечает ему поклоном. Его губы скрыты шарфом, но Кирию умеет различать оттенки настроения Курана просто по глазам. А глаза у него смеются.
- Мы заблудились, да?
Зеро не соврал – у Канамэ были выходные. У самого Зеро они тоже были. В такие редкие дни работа с многочисленными бумагами и отчетами ложилась на плечи Каито, которому помогала отважная Юки. А Зеро с Канамэ негласно повадились проводить выходные вместе.
И сегодня был один из таких дней.
- Нет, мы не заблудились.
- А куда мы направляемся?
- Тебе не кажется, что ты задаешь много вопросов?
Канамэ натягивает поводья, лошадь останавливается, рядом с лошадью Зеро. Дорога под копытами животных усыпана влажными, слипшимися листьями.
- Честно?
Ветер заигрывает с волосами Канамэ, он наклоняет голову, придерживая шарф, концы которого решили разлететься в разные стороны.
Зеро опускает поводья: доверяет лошади. Руками он касается шарфа Курана, секунды возится с ним, и с улыбкой проводит пальцами по волосам Канамэ, заправляет выбившуюся прядку тому за ухо.
- Ага. Мерзнешь?
Канамэ без мыслей кивает. Зеро берет поводья, смотрит вперед, задумчиво покусывает губу, а потом поворачивается, и Канамэ даже не понимает, почему тянется к чистокровному, почему так доверчиво раскрывает рот навстречу теплому языку Зеро.
Кирию пахнет зимой, приближающейся с каждым днем. Но он совсем не пахнет смертью.
В декабре Зеро впервые показал Канамэ фамильный особняк Кирию, тот, о котором ходили только легенды, а о настоящем местонахождении знали единицы, такие как Каито, глава Гильдии – Кайен Кросс, и теперь Канамэ.
Небольшой особняк, граничащий с рощей, не выделялся на общем фоне – таких свыше десятка было выстроено вдоль лесной полосы и дороги.
- Чтобы не привлекать внимание. Никто здесь не знает о том, кто их соседи. И мне кажется, это даже хорошо. Можно отдохнуть от лишних глаз, - объяснил тогда Зеро.
Канамэ сразу понравились маленькие, уютные комнаты, деревянная мебель и огромный камин в гостиной. Они с Зеро могли подолгу сидеть рядом, касаясь друг друга плечами, смотря на потрескивающие в пламени дрова, и что-то тихо обсуждать. А потом, с последней искрой подниматься в спальню, заваливаясь в некогда принадлежавшую родителям Зеро кровать и целовать-целовать-целовать выступающие костяшки, все впадинки, каждый миллиметр кожи до нехватки воздуха, до дрожи в облитых дыханием друг друга телах. Утонченно-застенчивые первые прикосновения Канамэ, горячие, жадные - ответные - Зеро.
Таких выходных было три. И сейчас удалось вырваться во время праздничной недели из полного суеты города, отказавшись от торжественных приемов по причине слабого здоровья – и какая разница, что Зеро никогда до этого не был замечен даже простуженным. Каито с Юки бесценны, пообещали уладить проблемы, если они появятся. И ведь сдержат обещание.
- Мне кажется, мы с ними не честны, - говорит Канамэ, прикрывая глаза, пока Зеро, навалившись сверху, скользит влажными губами по его лицу, пересчитывает ресницы, дыханием согревает мягкие губы, но не целует в них.
- В следующий раз возьмем их с собой? – Канамэ чувствует усмешку Зеро, обхватывает ногами его бедра.
- Думаю, ты на это не пойдешь, - тонкие руки закинуты на плечи, пальцы мягко перебирают стальные пряди.
- Правильно думаешь… Это… - Канамэ расслабляется, с улыбкой отворачивается, когда Зеро наклоняется за поцелуем.
- Давай, - шепчет он, вздрагивая, и Зеро замирает.
- Можно?
- Да-да… Можно… Давай.
Зеро застенчиво облизывается. Его клыки мягко прорезают плоть, и кровь Канамэ застывает на его губах. Куран дрожит под ним, и его пальцы путаются в волосах Кирию. Зеро медлит с движениями, он зализывается две неглубоких ранки языком, поднимает голову.
- Эй… Канамэ?..
- Мм?
- А ты – хочешь?
Куран смеется. Зеро наклоняется, отводит с шеи волосы.
- На счет три…
- Зачем на счет?
- Попробуем совместить. Вторая попытка.
Канамэ никогда не пил живую кровь. Его жажда угасала с глотками воды и растворенными в ней кровяными таблетками. Он не был голоден.
Но Зеро подставляется под клыки сам, без просьб, и Куран, закрывая глаза, прокусывает тонкую кожу, пахнущую зимой, снегом. Сбитое «три» растворяется в тяжелом дыхании, и Зеро уже не останавливается. Он двигается, жадно ловит ртом воздух, чтобы потом, когда Канамэ оторвется от его шеи, благодарным поцелуем накрыть рот, хранивший вкус Зеро, его добровольно отданное тепло, частицу его в Канамэ. И когда мир вспыхнет огоньками тысячи свечей, а потом потухнет, Зеро почувствует, как Канамэ подушечками пальцев обводит контуры его татуировки.
- Мне кажется, я тебя слышу. – Тихо замечает Канамэ.
Зеро соглашается, мысленно, и Канамэ закрывает глаза.
«Мне кажется, я тебя люблю. Слышишь?» - Думает Кирию, когда Куран закидывает на него ногу, руку, и нос прячет в подушке между плечом Зеро и его головой.
- Мне кажется, тебе просто кажется. – Бормочет Канамэ.
- Ты подаришь что-нибудь Канамэ?
Каито смотрит на часы, потом на Зеро, потом куда-то за окно, и снова на часы. Зеро отдергивает воротник рубашки, хмурится.
- Откуда?
- Знаю?
- Да.
Такамия шумно вздыхает, в глазах немой упрек.
- Мы давно знакомы… Перед ними трудно устоять, да? Они оба, Юки и Канамэ, какие-то… Не странные, притягательные. Обычные.
Зеро закрывает глаза. Вспоминает вкус крови Канамэ, просто его вкус, их время на двоих. В груди что-то теплым светом заливает все внутри, и становится так хорошо. Так правильно.
Он согласен, перед ними трудно устоять. Обычные, даже не чистокровные, последние из рода Куран. Брат и сестра, сестра и брат. У Зеро тоже был брат. Он ушел из жизни вместе с родителями так давно, что сейчас кажется, оно, именуемое прошлым, приснилось ему. Кирию не хочет думать об ушедшем времени. Он всегда ценил настоящее и строил алгоритмы будущего. Он не исключает присутствие Курана рядом с собой и дальше.
- Что я должен подарить Канамэ?
Каито качает головой:
- Видимо, на отношения твои мозги не запрограммированы.
Почему с ним интересно? Потому что Такамия один из немногих, не теряет себя рядом с Зеро. Он уважает происхождение Кирию, он не задумываясь, прикрывает его спину, но он никогда не льстит, говорить то, о чем думает.
- Я действительно не понимаю, о чем ты.
- Четырнадцатое февраля вызывают у тебя какие-нибудь ассоциации?
Если быть откровенным, то когда Каито впервые упомянул дату и месяц – они ничего не сказали Зеро. И только подписывая открытку, купленную в городе неделей ранее, Зеро ощущает себя полным идиотом.
- Влюбленным идиотом, - поправляет Каито. Юки прячет улыбку в темных глазах. И тут даже возразить не получается.
Канамэ стоит расслабленный. Руки в карманах, волосы рассыпались по плечам.
«Улыбается, сволочь». – Думает Зеро, недовольно вручая ему открытку, и с независимым видом проходит к своему столу: разобрать письма, пахнущие дорогими одеколонами, стопки валентинок, перевязанных яркими лентами.
- Честно, я удивлен.
- Честно, я тоже, - парирует Зеро.
- У меня ничего нет.
- Ничего и не надо. – Кирию поднимает голову, садится в кресло. Канамэ опускается рядом на подлокотник.
- Совсем ничего? – Он касается волос Зеро на затылке, наклоняется, вдыхает их запах.
«Ты знаешь».
Канамэ действительно знает. С тех пор, как он попробовал кровь своего повелителя, между ними возникла связь, переплетенная с той, что оба именовали симпатией, или любовью. Или чем-то еще…
Поэтому когда Зеро обнимает Канамэ за талию, Куран с удовольствием соскальзывает к нему на колени. Снова поцелуи. Им никогда не надоест чувствовать друг друга, никогда не надоест дарить и забирать в ответ упоительную нежность.
«Ты хочешь услышать, что я люблю тебя?»
Зеро резко открывает глаза, Канамэ касается носом его шеи, в том месте, где татуировка печатью украсила кожу. Это семейный герб.
- Люблю.
Вечер устроен в честь дня рождения чистокровной, чьи имя Канамэ так и не запомнил. Он перестал запоминать имена еще в декабре, когда вокруг стало слишком много незнакомых персон из высшего света. На правах личного телохранителя Канамэ может молчать в те минуты, когда покидая королевскую резиденцию, они с Зеро появляются на вечерах, подобных этому. Где вокруг сплошное притворство, волны лести и фальшь. Зеро мрачен, знает Куран. Но Кирию кривит губы в вежливой улыбке, к нему бояться подходить не только потому, что из кобуры на ремне поблескивает в свете «Кровавая роза», за его спиной на расстоянии вытянутой руки Канамэ, и они тихо разговаривают.
- У нее ужасное платье.
- А мне прическа не нравится.
- А лицо?
- Что, «лицо»?
- Оно нравится?
Канамэ приглядывается, качает головой:
- Нет. А тебе?
Зеро только давит в себе желание повернуть голову, чтобы зрительно убедиться, что Куран рядом, и он не один терпит всю эту показуху, он которой немеет язык и рот наполняется горечью.
- Нет.
Когда они решают сбежать, и им это почти удается, Зеро не выдерживает. В слабоосвещенном коридоре разворачивается, быстро чмокает Канамэ в губы, потом в нос, а потом злиться на себя за несдержанность, потому что Каито показывает им, в частности ему, Зеро, средний палец.
- Вы палитесь, - говорит он. И за его спиной возникает Юки, часто дышащая ртом. - Мы только что задержали Йори-сан, хозяйку этого вечера. С тебя, Кирию, особняк на пляже.
Зеро жмет плечами:
- Как хочешь, - кидает короткое, - спасибо. – И тащит Канамэ подальше отсюда, за руку, сквозь коридоры, аллеи, к машине, чтобы убедиться, что ключи остались у Такамия.
- Черт!
Канамэ предлагает устроить настоящий побег на пару часов. Они ловят такси, и пока мужчина с удивительно-светлыми глазами косо поглядывает на них в зеркало заднего вида, разговаривая по телефону с супругой, Зеро сжимает в ладони ладонь Канамэ и чувствует, как теплеет от прикосновения, такого незначительного, не только его тело, но и тело Курана. Чувствует как сквозь пальцы соприкасаются их сердца, бьющиеся в унисон.
А потом они просто перестанут замечать время. Обязанности, деловые встречи, выходные. И снова, снова. И Зеро даже не против. Ему нравится знать, что он не один, что Канамэ всегда рядом, такой верный, спокойный, родной.
Зеро просыпается в одной постели с Кураном, перебирает спутанные со сна темные волосы, вспоминает, что нужно съездить в город и купить подарок новорожденному сыну Каито и Юки, вспоминает, что подарок уже куплен Канамэ.
Лучи утреннего осеннего солнца проходят сквозь тяжелые шторы, солнечными зайчиками прыгают по стенам и путаются в волосах Канамэ. Зеро тепло улыбается, когда он открывает глаза.
- Можно любить осень?
Канамэ скашивает взгляд на него, тонкие брови приподнимаются, он кивает.
- Можно любить зиму?
- Можно.
- А тебя?
Утренние поцелуи всегда выходят неспешными. И Канамэ тянет время, чтобы с улыбкой подняться с кровати в новый день, повернув голову к Зеро, и шепнуть:
- Нужно.